Меня зовут Лю Юэцзинь - Лю Чжэньюнь (2016)

Янь Гэ ощущал, как в течение десяти с лишним лет их отношения с начальником Цзя тоже менялись. Причем эти изменения происходили не по инициативе Янь Гэ, а по инициативе начальника Цзя. Он, так сказать, был главным, в то время как Янь Гэ приходилось ему подчиняться. Корректировка осуществлялась с подачи начальника Цзя, и игнорировать ее никак не получалось. Хотя они и назывались друзьями, их разные социальные статусы, строго говоря, не позволяли им дружить. И если начальник Цзя мог иметь в друзьях Янь Гэ, то Янь Гэ было непозволительно называть начальника Цзя своим другом. Иначе говоря, пока начальник Цзя был просто чиновником Цзя, они считались друзьями, но как только начальник Цзя занял высокий пост, они таковыми считаться перестали. Однако при личном общении они оставались друзьями, а вот на публике им надлежало вести себя в соответствии со своим социальным статусом. Янь Гэ, как человек здравомыслящий, не только на публике выражал начальнику Цзя должное почтение, но и при личном общении старался вести себя максимально тактично. Разумеется, когда у Янь Гэ завелись деньги, и начальник Цзя разбогател. Ведь без него никаких денег у Янь Гэ бы не было. Уж для кого-кого, а для начальника Цзя Янь Гэ денег никогда не жалел. В то же время Янь Гэ понимал, как именно надлежало отдавать эти деньги, ведь начальник Цзя не допускал никаких денежных переводов или перечислений на карту, он признавал только наличку. Они всегда встречались с глазу на глаз, чтобы не оставлять никаких улик. Что уж говорить о табу которое было наложено на разговоры об их развратном образе жизни. За двенадцать лет Янь Гэ прекрасно усвоил, что если человек наделен деньгами и властью, то ему позволено все. При этом толстосум не то чтобы ищет приключений на свою задницу, а скорее, голая задница сама ищет его и найти не может. Превратившись в крупную шишку, начальник Цзя приобрел особый лоск, его рукопожатия стали мягкими, а ладошка влажной; когда он улыбался, его лицо напоминало арбуз. Раньше в нем жила хоть какая-то искренность, теперь же каждую его фразу можно было понять по-разному: он говорил метафорами и при любой возможности, даже когда шутил, загибал для убедительности пальцы. Например, рассуждая о симпатичных женщинах, он мог привести сравнение с оленихой: во-первых, у нее должна быть маленькая головка, во-вторых – длинная шея, в-третьих – большая грудь, в-четвертых – стройные ноги. Казалось бы, все очень наглядно и понятно, однако в конце он мог добавить фразочку типа: «Все великие герои преследуют оленей»[13]. Причем говорил он это с такой злобой и отвращением, что было не понятно, как на это реагировать. О ком он думал в тот момент, о конкретной женщине или о ком-то другом, оставалось загадкой. Янь Гэ теперь уже окончательно понял, что начальник Цзя уже не тот, что прежде. Как-то раз в выходные Янь Гэ вместе с начальником Цзя отправились в Бэйдайхэ[14], чтобы отдохнуть у моря. Вечером, когда они прогуливались по набережной, наслаждаясь свежим ветерком, начальник Цзя вдруг обронил:

– Пока не станешь чиновником, не поймешь, что есть шишки покрупнее.

Янь Гэ не понял, что это значило, поэтому никак не отреагировал. Между тем начальник Цзя продолжал вздыхать:

– Кажется, что ты оказался среди волков и шакалов, а на самом деле они просто опарыши.

До Янь Гэ дошло, что тот сетует на нелегкую долю чиновников. А начальник Цзя возьми и добавь:

– Было бы неплохо, если бы часть из них передохла.