Мег - Стив Алтен (2016)

– Эй, Джонас, а я рассказывал тебе о лучшем тосте нашего вечернего соревнования? Победителем стал славный ирландский парень Джон О’Рейли, который, подняв кружку пива, сказал: «Пью за то, чтобы провести остаток жизни между роскошных ног моей грудастой жены!» Когда Джон в тот вечер вернулся домой, пьяный в зюзю, его жена поинтересовалась, с какой такой радости он надрался. «Мэри, – ответил он. – Я получил приз за лучший тост вечера. Одним словом, за то, что пожелал провести остаток жизни, сидя в церкви рядом со своей красавицей-женой». И вот на следующий день Мэри случайно встретилась с собутыльниками Джона. «Итак, Мэри, ты слышала, что Джон получил приз, произнеся за тебя тост?» – «Ага, он мне говорил, – ответила Мэри. – И я была немного удивлена. Представляете, за последние четыре года он был там всего два раза. В первый раз он уснул, а во второй – мне пришлось тащить его туда чуть ли не за уши».

Джонас ухмыльнулся:

– У нас впереди долгий путь. Так что прибереги свои лучшие байки для Ущелья дьявола.

– Кстати, я как раз хотел тебя спросить. Интересно, откуда пошло такое название этого участка впадины?

– Мне говорили, название придумал один из ученых на борту «Челленджера», корабля королевских военно-морских сил. Согласно записям в журнале, именно в этом месте они обнаружили самые крупные за все время экспедиции окаменелые зубы акулы, включая те, что датируются периодом менее чем десять тысяч лет тому назад.

– И какой величины были найденные зубы?

– От шести до семи дюймов. Края зазубрены. Словно нож для стейков.

– И какому виду принадлежат…

– Мегалодону. Доисторическому родственнику большой белой акулы. Если представить, что один дюйм размера зуба соответствует десяти футам длины акулы… Ну, в общем, ты понял.

– Похоже, чертовски здоровенная тварь.

– А вот тут-то начинается самая страшная часть нашей истории. Если возраст зубов менее десяти тысяч лет, значит некоторые из этих акул пережили последний ледниковый период, опустившись в глубинный слой океана, нагретый вследствие вулканической активности. Там, у самого дна, ужасно тепло. Жарко, словно в аду.

– Я понял. Как у дьявола в преисподней. Однако термин «ущелье» наводит на мысль, что акулы там и застряли.

Джонас ткнул пальцем в дисплей батитермографа, показывавший 42 градуса Фаренгейта:

– Температура придонного слоя семьдесят градусов. И слой этот отделен от солнца и мелководья шестью милями холодных вод. Если бы ты жил в оазисе, где полно еды, ты бы рискнул пересечь пустыню в поисках другого оазиса, существование которого под большим вопросом?

Шаффер улыбнулся:

– Если только ради Лас-Вегаса. Во мне тоже есть кое-что от акулы. Акулы карточного стола. Плюс я обожаю охотиться на дам. Ррр!

На борту «Толмена»

В 17 милях к северо-северо-востоку от Гуама

Лукас Хейтман развернул батиметрическую карту на подсвеченном столе.

– Мы здесь, примерно в пятнадцати милях к северо-востоку от Гуама. Твой монстр примерно в полумиле впереди. Плывет на глубине тридцать три тысячи футов со скоростью пять узлов. Наш гидролокатор настроен на шестнадцать килогерц, чего явно недостаточно для получения полной информации, но вполне достаточно, чтобы не упустить твою рыбину. На этой частоте.

– А что, если я захочу пометить его?

– Пометить его?

– Его. Ее. Это. Я только знаю одно: нам крупно повезло, что удалось обнаружить гигантскую акулу. И будет обидно упустить ее из-за какого-то чертова тайфуна. Поэтому мы непременно должны ее пометить.