Куриный бульон для души: 101 история о животных (сборник) - Джек Кэнфилд, Марк Виктор Хансен, Кэрол Клайн, Марти Беккер (1998)

Мы видели и более нежелательные для породы черты: выпуклый лоб, чудовищный покатый нос, висячие уши, огромные, как у американского зайца, и почти безволосый куцый хвостик.

– Она – атавизм, – проговорил Билл. Я знала, что мы оба думаем об одном и том же: эту девочку никто никогда не купит. Кому нужна аппалуза без ярких красок?

На следующее утро, когда пришел на работу наш старший сын Скотт и увидел наше последнее прибавление, он не стал выбирать слова.

– Что будем делать с этой уродливой тварью? – спросил он.

К этому времени ушки жеребенка уже стояли торчком.

– Она похожа на мула, – добавил Скотт. – Кому такая нужна?

Наши младшие дочери, Беки и Джейни, 15 и 12 лет, тоже задавали вопросы.

– А как вообще можно понять, что она – аппалуза? – говорила Беки. – Что, у нее пятнышки под шерстью?

– Нет, – отвечала я, – нет, но внутри она все равно аппи.

– Это означает, что у нее пятна на сердце, – подметила Джейни.

Кто знает, задумалась я. Может, и так.

С самого начала эта простушка-дурнушка, казалось, чувствовала, что она не такая, как все. Гости редко рассматривали ее, а если и смотрели, мы говорили: «О, мы теперь просто огораживаем мать». Мы не хотели, чтобы кто-то узнал, что наш прекрасный жеребец зачал этого жеребенка.

Вскоре я обратила внимание на то, что кобылка от души радуется человеческому обществу. Она и ее мать были первыми у ворот во время кормления, а когда я чистила ей скребницей шею, ее глаза закрывались от довольства. Вскоре она уже обнюхивала мою куртку, пробегала губами по моей рубашке, жевала пуговицы, отгрызая их, и даже открывала ворота, следуя за мной, чтобы потереться головой о мое бедро. Такое поведение для молодой кобылки никак нельзя назвать нормальным.

Увы, аппетит у нее был завидный. И чем больше она вырастала, тем становилась уродливее. Как и где нам найти для нее дом? – не раз задумывалась я.

Однажды мужчина-закупщик купил одну из наших лучших аппалуз для цирка. И вдруг его взгляд упал на бурую кобылку с куцым хвостом.

– Это ведь не аппалуза, верно? – спросил он. – Похожа на ослика.

Поскольку он приглядывал лошадей для цирка, я ухватилась за эту возможность.

– Вы удивитесь, – сказала я. – Эта девочка знает больше трюков, чем повар в буфете. Она умеет вытаскивать из моего кармана носовой платок и проползать под изгородями. Наловчилась забираться в поилки для скота. Даже поворачивает водопроводные краны!

– Настоящая маленькая дьяволица, а?

– Нет, – тут же возразила я, а потом по наитию добавила: – Между прочим, я назвала ее Ангелой.

Он хмыкнул.

– Ну, нам нужны броские цвета, – объяснил он мне. – Народ больше всего любит пятнистых лошадок.

Время шло, и Ангела – как мы теперь ее называли – изобретала все новые трюки. Ее любимый – открывать ворота, чтобы добраться до пищи по другую их сторону.

– Настоящая Гудини, – восхищался Билл.

– Настоящая головная боль, – не соглашался Скотт, которому всегда приходилось ее ловить.

– Нужно уделять ей больше внимания, – говорила я ему. – Ты все время обихаживаешь и тренируешь других однолеток. Никогда не дотрагиваешься до Ангелы, только орешь на нее.

– Разве у меня есть время работать с этим кувшинным рылом? К тому же папа сказал, что мы везем ее на аукцион.

– Что? Продать ее?

Я приперла Билла к стенке.

– Пожалуйста, дай ей шанс. Пусть растет на ранчо, – умоляла я. – Тогда Скотт сможет объездить ее, когда ей будет два года. С ее милым нравом она к тому времени будет кое-что стоить.

– Ну, думаю, лишняя лошадь нам пока не помешает, – проговорил он. – Отведем ее на восточное пастбище. Там не так уж много корма, но…

На некоторое время Ангела была избавлена от опасности…