Проснись! Любую дверь всегда закроют на ночь,

Но у влюбленных дверь — с отомкнутым замком!

882

Нет, чувственная страсть с любовью не дружна,

Их видимая связь — лишь видимость одна.

Коль птицу радости начнешь кормить распутством,

Не сможет и забор перелететь она.

883

Удача увенчать не думает меня,

Подруга привечать не думает меня.

Пусть от соблазна Бог остерегать не хочет,

Но дьявол-то прельщать не думает меня.

884

Я дерзкою рукой твою погладил прядь.

Но не спеши меня за дерзость укорять:

Я в локонах твоих свое увидел сердце,

А с сердцем собственным могу ж я поиграть.

885

Ты — дичь; охотник — ты; в ловушке зерна — ты.

Напарник, хмель, саки, черпак узорный — ты.

Однажды идолу взмолюсь в кумирне черной,

Увижу вдруг: и жрец в кумирне черной — ты.

886

Твой нос — «алеф» и «лям». Потом, моя любовь,

Над ними я твои рисую бровь и бровь.

Кружок — твое ушко. Божественное сходство!

Теперь бери читай — Аллаха славословь.

887

В укрытии кудрей лукавый житель — страсть.

Твой чудный лик — соблазн, а мой мучитель — страсть.

Твой глаз под бровью — жрец под аркой в нише храма:

Пленил безбожника вероучитель — Страсть.

888

Твое лицо — луна, которой не скудеть.

Прекрасна без прикрас — и прежде ты, и впредь.

Согласный умереть, охотно жизнь оставлю,

Чтоб у дверей твоих навеки замереть.

889

Очами тюркскими меня, видать, поймала,

А может, как силок раскинув прядь, поймала.

Ей мало этого: то выпустит из рук,

То вновь охотится. Смотри, опять поймала!

890

Сегодня облако пришло мой сад омыть,

Жасминов царственных престольный град омыть…

Глаза, твое лицо высматривая тщетно,

Спешат лицо мое на дню стократ омыть.

891

Песчинка, что, сверкнув, на лик Земли легла,

Когда-то солнечным челом Зухры была.

И к твоему лицу прелестному прильнула

Не просто пыль, а прах прелестного чела.

892

Уж так язвителен, уж так насмешлив взгляд!

Но брови все равно ко мне благоволят.

Конечно же сошлюсь на то, что брови — выше:

«Глазами гонишь прочь? Но брови не велят!»

893

«Коль мною покорен, то докажи сперва:

Покорно отступись!» — услышал я слова.

Воистину, тебе молюсь я упоенно,

И как же отвернусь от лика божества?

894

С тобою позабыл о смертной боли я.

К чему других искать, лицо твое любя?

В тебя взглянув, себя я познаю, себя;

В себя взглянув, тебя я узнаю, тебя!

895

Прелестные уста ласкай, вино, ласкай,

Перетекая в них из кубка через край.

Счастливый кубок прав: «Чтоб усладиться лаской,

Коснуться милых уст, до капли кровь отдай».

896

Любовь моя светла, как чистая вода.

Счастливому в любви лишенья не беда.

Любовь других блеснет — и гаснет без следа.

Но ты, моя любовь, не сгинешь никогда.

897

Я за любовь к тебе любой позор приму,

А если пошатнусь, и твой укор приму.

До Страшного суда терзай меня, согласен,

Наградой за любовь свой приговор приму.

898

Я веру в идола (ты идол мой!) избрал,

Для твоего вина я путь хмельной избрал.

Мне Бытие любовь, но без тебя, дарует,