Армстронги. Загадка династии - Эндрю О’Коннор (2013)

В следующую пятницу Арабелла вместе со своими родителями приехала в Мэншн-хаус[6] на бал, устраиваемый лорд-мэром. Поднявшись по ступеням парадного входа, они вошли в грандиозный холл этого особняка на Доусон-стрит, где их уже дожидался Гаррисон.

– Разрешите ваши пальто? – сказал швейцар.

Арабелла развязала завязки своей шелковой пелерины и подала ее привратнику.

Ее родители непринужденно болтали с Гаррисоном, направляясь через толпу элегантно одетых людей к главному залу. Глаза Арабеллы выискивали Чарльза.

– А где же Чарльз? – наконец спросила она.

– Не знаю, – ответил Гаррисон.

– Так его не будет сегодня вечером?

– Думаю, что нет. Он уехал из Дублина.

– Уехал? Но почему?

– Он ничего мне не сказал. – Гаррисон протянул к ней руки. – Может, потанцуем?

Она кивнула и оказалась в его объятиях, после чего они присоединились к другим парам, кружившимся на паркете. Во время танца все мысли ее были заняты Чарльзом. Она воспроизвела в памяти их разговор в ресторане и поняла, что слова ее были резкими и злыми – она этого не хотела. Но тогда она была уверена: такому человеку, как Чарльз, что бы ему ни говорили, все будет как с гуся вода. Она не сомневалась, что Чарльз просто отбыл по делам поместья и на следующие выходные снова вернется в Дублин.

Однако Чарльз не приехал в Дублин и на следующий уик-энд. Арабелла поймала себя на том, что она всю неделю думала о том, появится он или нет. А когда он так и не присоединился к ним с Гаррисоном на очередные выходные, она решила, что, видимо, от этого его удерживают ее резкие слова.

Всю следующую неделю она уже не просто размышляла, приедет он или не приедет, – она практически не могла думать ни о чем другом. И поймала себя на том, что с нетерпением ждет, чтобы он появился в ближайшую пятницу. А когда этого не произошло, она испытала разочарование.

– Что же произошло с Чарльзом? – спросила она у Гаррисона в субботу вечером за чаем в комнате для чаепитий на Графтон-стрит.

– Полагаю, ничего особенного, – беззаботно ответил тот, откусывая пирожное «Виктория» с нежнейшим кремом.

– Меня просто удивляет, что раньше мы каждый уик-энд только его и видели, а теперь он внезапно исчез.

– О, такой уж он человек, наш Чарльз. Когда что-то привлекает его внимание, то кажется, что в этом заключается вся его жизнь. Однако затем на смену этому приходит что-то другое, и уже оно полностью завладевает его мыслями.

– Это не слишком гармоничная жизнь.

Гаррисон громко рассмеялся:

– Думаю, гармония – это вовсе не то, что Чарльз хочет от своей жизни… Полагаю, ему вскружила голову какая-то молодая дама. Начался сезон охоты.

Слова Гаррисона не успокоили ее, наоборот, они заронили в ее душе что-то непонятное. Что-то такое, чего она никогда не испытывала ранее. Казалось, что в сердце ее поселилась злость и раздражение. Может быть, это была ревность? Но с чего бы ей ревновать человека, к которому она относилась с презрением? С чего бы беспокоиться? Но тем не менее она именно беспокоилась. Но больше всего ее тревожила собственная реакция на происходящее.

Кэролин стояла перед огромным зеркалом и разглядывала на себе сияющий ювелирный гарнитур.

– Что ты об этом скажешь? – спросила она у Арабеллы, которая сидела на кушетке.

– Очень красиво, – рассеянно ответила та.

– Красиво?! – воскликнула Кэролин. – Я не хочу выглядеть просто красиво! Мне нужно выглядеть в Нью-Йорке сногсшибательно! – Она обернулась к дочери, которая отрешенно смотрела куда-то вдаль. – Арабелла! Ты меня совсем не слушаешь.

Арабелла вздрогнула и вышла из состояния оцепенения.

– Слушаю, конечно. Платье просто прекрасное, мама.

Кэролин подошла к ней и села на кушетку рядом.

– Арабелла, что с тобой происходит в последние несколько недель? Ты все время чем-то расстроена, стала такой раздражительной.

– Мама, я не хочу ехать в Нью-Йорк!