Тайные знаки - Сашнева Александра (2003)

Она плелась следом за Андрэ и разглядывала свою сиреневую тень на ярком слепящем асфальте и обдумывала слова Андрэ. Очень верные слова. Вот, например, Чижик. Он точно достиг совершенства, ибо перестал обращать внимание на смерть и спасаться от нее, за это его тут же уничтожили. Да. Несомненно, он был совершенен. Хотя (возможно!) возможно он тоже был роботом? Настоящим стопроцентным роботом! И смерь ему по барабану. Смерть для него — телепортаха в Эдем?

«… и я не верю, что с тобой расстанусь…» И она вспоминала, как часами моталась без всякой цели в трамваях, стараясь забыть волшебную поездку в Нарву…

На террасе кафе никого не было.

Они были единственными посетителями.

Андрэ Бретон опустил свою сумку на пластиковый стул напротив выставленного на металлической подставке телевизора. Пел арабский певец, похожий на сотни тех, что поют в метро за мелкий прайс. И от мусульманской мелодии веяло безысходностью и потным рынком.

— Получается, — сказала Марго, усаживаясь за столик. — Что совершенство — опасно. И если хочешь продлить свое существование — будь несовершенным. Но отсюда следует интересный вывод. Надо быть — плохим!

— Не без этого, — сказал Андрэ. — Лучше быть плохим.

— Пропей печень и почки, если боишься охотников за органами, — мрачно заметил Поль.

И Марго посмотрела на него с уважением.

— А ты не безнадежен, — сказала она, щурясь на солнце. — Хотя, если честно, я не верю в охотников за органами. Мне кажется, их придумал Лео для своего «пипла».

— Кто это — Лео? — спросил Андрэ Бретон.

— Муж Аурелии, моей сестры, — вяло пояснил Поль.

— А…

Солнечная спокойная тишина, похожая на осеннюю российскую, завладела пространством и временем. Марго сидела, сунув руки в карманы куртки и, подняв плечи, и вдыхала запах сигарет перемешанный с запахом жаренных каштанов, который доносило от круглой железной жаровни, установленной на следующем перекрестке чернявым широколицым дядькой. Дядька громко предлагал свой товар и время от времени шуровал в печке.

Но это все были проявления тишины.

Марго снова достала кубики и начала машинально катать их по столу. Она не знала, почему она это сделала. Желание так поступить было безотчетным и проистекало из воцарившейся тишины. Это желание было воплощением требования тишины — так, как желание беременной есть рыбу зачастую бывает воплощением желания плода, разворачивающегося из двух склейвшихся в матке спиралей. И в этом желании зачастую кроется великая опасность для матери — расствориться в нем, утратить собственную личность дочиста и погибнуть, превратившись в кормовой придаток. Но, как всякая женщина, Марго обладала инстинктом охранения личности. Может быть, это эгоистично, но Марго хотелось обладать собственной личностью. Личность отличает человека от животного.

Усилием воли Марго повернула голову, и этот поворот головы разбудил на поверхности тишины невысокие робкие круги. Эти круги разбудили Андрэ, который до того отсутствовал, погруженный в глубину внутренней Франции; Поля, который забыл о приличиях, и, поедая Кошу глазами, в воображении занимался бог знает чем. Красный мокрый язык Поля непристойно скользил по ободку кружки.

— Прекрати! — сказала Марго и с грохотом отвернулась к телевизору.

Теперь пел модный певец. О том жутком вреде, который несет наркомания. Прекрасные декаденсткие кадры горения, тления, опускания на дно человеческого бытия вызывали сладостное отвращение. Как вызывает отвращение созерцание чужих внутренностей, пыток и извращений. Хотелось задвинуться всей этой дрянью, которой задвинулся артист, и так же гнилостно и зловонно истлеть в кавернах дискотек и притонов. Кадры перебивала краткая вспышка — наискось надпись «Bliss». Роботы! Точно! Это роботы! И они заболели этой болезнью! Так значит есть в этом что-то? Марго пристально посмотрела на Андрэ, посылая молчаливый вопрос.