Тайные знаки - Сашнева Александра (2003)

А его душа? Вращается ли она, подобно Луне вокруг покинутой Земли? Или устремилась перпендикулярно ей — независимая от изгибов пространства невесомая золотистая душа. Катится ли она по кривизне Энштейна или ее толкает Ньютонов эфир? Или она превратилась в бесконечную волну нейтрино? Легка ли она? Или она тяжела и непрозрачна, и от того ее повлекло внутрь Земли в кипящий котел магмы, чтобы перевариться там, в горниле, и, очистившись, сорваться россыпью кварков с электронных орбит?

Марго смотрела и смотрела на работы Наполи, и все больше понимала — кровью рисовал другой человек. Этот человек почти не умел рисовать. Его движения были прерывисты и неаккуратны. Каков бы ни был мир Сержа Наполи, это он проступал в его красках, пластике и фактурах. Этот мир, ведомый смурному художнику, был реален перед его глазами. И на гравюрах Наполи лишь пытался воссоздать образ этого мира. Тогда как глаза того, кто рисовал кровью, были пусты и слепы. Его кисть не очерчивала живых черт сущего. Она испуганно оглянулась, следя за Андрэ. Тот, как ни в чем не бывало, щелкал аппаратом, возникая в разных углах зала.

— Это кто угодно, только не Серж Наполи, — сказала Марго по-русски.

И вздрогнула — кто-то прикоснулся к спине. Марго медленно оглянулась.

— Испугалась? — горячо шепнул над ухом Андрэ.

— Фу… — выдохнула она с облегчением и накинулась. — Как же так получилось, что это Серж Наполи? Скажи, он и вправду погиб? Или это пиарный ход? Я не удивлюсь, если узнаю, что он где-то в Альпах потягивает пивко. Хотя — нет! — возразила она сама себе, вспомнив знак над головой Наполи. — Он умер.

Андрэ приблизился еще сильнее, и Марго почувствовала, что рука репортера проявляет к ее бедру недвусмысленный интерес. Марго уже чувствовала огонь исходящий от его чресел. С чего бы?

— Зачем тебе это? — прошипел Андрэ, как удав Каа. — Забей! Все равно, все человечество не спасешь. Спаси саму себя — это будет твоим вкладом в спасение всего человечества. Давай вместе спасемся! Хочеш-ш-ш-шь?

Волна окатила Марго мурашками.

— От ужаса пробивает на похоть… Это мерзко, — оценила она свое состояние вслух. — Но трудно удержаться. Мне кажется, сейчас я могла бы быть такой порочной, что содрогнулись бы и Маркиз де Сад и другие страшные грешники…

— Пойдем, — сказал репортер, горячее жало его языка скользнуло за Кошиным ухом. — Содрогнемся…

— Что стобой случилось? — удивилась Марго. — Ты же был против секса. А сейчас? Или чего-то не понимаю?

— Не понимаеш-ш-ш-шь!

Андрэ протащил ее по коридору мимо небольшой подсобной комнатки, мимо туалета, и они оказались в прохладном воздухе заднего двора. Погода резко испортилась. Теперь солнца почти не было видно — по небу неслись скорые серые клочья. Этажи дома были затянуты зеленой сеткой, которая колыхалась, словно тина в реке. Как похоже на Питер. И Марго захотелось плакать. Она возненавидела себя за это постороннее желание. И ненавидела Андрэ за то, что он умел так распалить ее тело.

— Сержа Наполи убили! — мрачно объявмла Мар, каменея под поцелуями Андрэ. — Ты слышишь? Я уверенна — его убили!

— Забудь! — поморщился репортер и торопливо полез под одежду Марго.

Она стояла и равнодушно наблюдала, как репортер что-то делает с ее телом. Она задрала голову вверх и посмотрела на нервные серые облака. Андрэ рассттегнулся, и ткнулся твердым в ее ляжку.

— Нет! — сказала она и мягко оттолкнула Бретона. — Не хочу!

— Почему?! — удивился Андрэ, продолжая сладко улыбаться.

Марго оглянулась и облизнула песерохшие губы.

— Тут может кто-то пройти.

— Никто тут не пройдет, — сказал Андрэ и повернул голову в сторону. — Там ремонт. Да если и пройдет… Тебе не все ли равно?

Репортер снова принялся за пуговицы на ее одежде.

— Не надо! Я… я не хочу… Я передумала.

Она замолчала, боясь, что начнет плакать. Невыносимая тоска захватила все существо Марго.