Тайные знаки - Сашнева Александра (2003)

Графити вырастают на пустых стенах, как цветы на обочинах дорог. Несколько художников годами уничтожали тупость этой глухой стены. Кто-то нарисовал огромную улитку, кто-то слоями писал названия групп, которые появлялись и исчезали так же быстро, как проходит весна, кто-то идеально выдух красивую девушку, портрет Джексона, кадр из модного клипа, пейзаж с Эйфелевой башней, носорога почти в натуральную величину. Кто-то написал «Блисс», обдув слово розовым сиянием. Далее следовала механистическая конструкция и арабская вязь, на оранжевом прямоугольнике высилась темная фигура без лица и на груди его красным окровавленным квадратом зияла надпись «аненэрбе». Над головой человека было написано «Les robots!».

Марго усмехнулась — не одна она сошла с ума!

Потом следовали пестрые остатки прежних наслоений, и на них ярко-желтая полосатая кошка с голубыми глазами. Какая-то совсем детская примитивная кошка.

Марго смотрела на эти надписи и думала, что ей понравилось бы нарисовать графити.

Ей понравилось бы нарисовать холст без имени, чтобы его не подписывали никакие Николы Гороффы, чтобы его не продавали никакие Жаки, чтобы его мог закрасить каждый, кому придет в голову.

Так и узнать, сколько она, Елизавета Кошкина, ныне Марго Танк, стоит на самом деле. Если сразу закрасят — ничего, если не сразу, то сколько-то стоит. Нет не сколько-то! Чего-то.

Примитивистская кошка стояла на задних лапах и, оскалив милые клыки и выпростав милые когти, угрожала черному человеку. Получилось это случайно — авторы рисунков не сговаривались и вряд ли обратили внимание на творчество друг друга. Просто кому-то захотелось нарисовать черного дядьку а кому-то желтую кошку. Под кошкой аккуратненько стояли две банки — из-под желтой краски и голубой. И надо же такому случиться — в них еще оставалась краска. И даже распылители были целы. Кошка была совсем свежей.

Марго немного подумала и решила превратить черного человека в фон. Просто всего остального было жаль. А больше стены не было!

Она надавила на пенек распылителя, и вскоре на стене появился синий треугольник, обращенный конусом вниз — небо над шоссе в Нарве. Две извилистых линии, расходящихся вниз — шоссе. Синяя краска на этом закончилась. Зато желтой было вдоволь.

И вдруг Марго осенило!

Она вспомнила видение, вспыхнувшее на кладбище и решила, раз она не знает, где стоял Чижик и читал стихи, написанные на стене, то она напишет их сама! Она сейчас их напишет!

Встряхнув баллон, Марго взялась за дело.

«Ветер — в открытые окна.

Город — холодные звезды.

Выстрел — короткое слово.

Верить — порою непросто.

Он был конгда-то солдатом.

Смерть целовала в окопах.

Трудно от памяти прятать

Прошлого…»

На этом краска иссякла. «Прошлого» уже разбиралось с трудом. Марго отбросила баллон, он покатился с жестяным грохотом.

И с этим грохотом воодушевление покинуло Марго. Она глянула на часы — полтретьего. Пора бы и поспать. За углом она услышала музыку. Парни в широких шьтанах реповали вокруг магнитофона.

«…тени на Сакрэ

медленный яд

сочится в бронхи к вам, в

а - ль - ве - о - лы

им повезет кто-то шагнет

вместо них за край.

А ты просто идешь в школу.

Они воруют чужую удачу

значит пусть плачет

кто-то другой но не они.

Огни на Сакре объявляют войну

Риволи,

цветы зла вырастают на

клумбах глаза вырастают

из стен и замочных скважен,

не важно какой результат

они превращают тебя

в элемент системы, опустошают,

превращают в муку, в порох, в труху.

паук переварит муху,