Дитя огня - Юлия Крён (2012)

Спрота никогда не понимала, что подразумевают люди, когда говорят о счастье. Порой ей казалось, что счастье – это то, что чувствует бабочка, порхая над цветочным лугом в летний день. Но люди летать не умели, а бабочки могли наслаждаться всего одним летом, пока не наступала осень. Поэтому разумнее стремиться не к счастью, а к миру и покою, обрести которые можно, только смирившись с неизбежностью.

Даже если Спроте и не хватало ощущения счастья, по крайней мере она знала, что такое несчастье и что чувствует человек, когда боль съедает душу и не хочет выплевывать ни кусочка.

Смерть Вильгельма Спрота еще могла перенести. Он никогда не принадлежал только ей, она вынуждена была делить Вильгельма с его страной и в первую очередь с его Богом, а Он неизменно оказывался более удачливым. Но судьба забрала у Спроты не только мужа. Теперь женщине предстояло потерять и Ричарда, который совсем недавно принадлежал ей и больше никому. Конечно, когда он вышел из ее тела, его жизнью стали распоряжаться другие, но она всегда была рядом. А теперь это изменится. Даже мужчины, которые до сих пор благоразумно ее презирали, сейчас сочувствовали ей настолько, что поделились с ней своими планами.

Изменить эти планы она все же не могла.

Мужчины – Бото, Осмонд де Сентвиль, Бернард Датчанин, конечно же, а также тот монах, Арвид, – собрались в большом зале.

Бернард как раз делился своими соображениями о том, каким образом можно сохранить наследство Ричарда:

– Это тяжелое решение, просто чудовищно тяжелое. Но мы должны его принять.

Бернард всегда производил впечатление старого человека, но в последние дни казалось, будто невидимая ноша на его плечах стала еще тяжелее. На его лице отражалась уже не скорбь, как сразу после смерти Вильгельма, а просто усталость.

Он поднял голову и посмотрел Спроте прямо в глаза, чего раньше почти никогда не делал.

– Ты ведь понимаешь это, не так ли? – спросил Бернард.

Внутри Спроты все кричало, но она не проронила ни слова. Она научилась молчать, когда вместе с родителями вынуждена была покинуть дом, когда после их смерти осталась совсем одна, когда познакомилась с Вильгельмом и они оба увлеклись молодостью и силой друг друга. А чуть позже Спрота поняла: такие люди, как они с Вильгельмом, так и не узнали, что такое настоящая молодость, ведь им обоим пришлось слишком рано повзрослеть. Вильгельм не был сильным, он просто выполнял свой долг; она тоже не была сильной, просто смирилась со своей судьбой. Это их объединяло, и этого оказалось достаточно, чтобы Спрота стала его конкубиной. Но для чего-то большего – для любви – этого было мало.

Вместо нее возразил другой человек – Осмонд, самый молодой из собравшихся здесь мужчин и еще не научившийся скрывать свои чувства.

– Людовик не изъявил желания отомстить за смерть Вильгельма и привлечь Арнульфа к ответственности. И именно он…

Воин осекся.

После похорон, состоявшихся несколько недель назад, все они ждали, что король франков пойдет войной против Арнульфа, но тот до сих пор оставался безнаказанным. Вынудить Людовика восстановить справедливость они не могли, а недавно он вдруг приехал в Руан и остановился в доме, где раньше проживал архиепископ.

Туда Людовик накануне и пригласил Ричарда, «молодого графа», как совершенно непринужденно его назвал. Хорошим знаком это не показалось никому, тем более когда после совместного ужина король франков пожелал, чтобы Ричард заночевал в его доме. На следующее утро Осмонд де Сентвиль обратился к королю с просьбой забрать мальчика и отвести его в купальни, но получил резкий отказ. Король франков заверил, что Ричарду будет лучше там, где много слуг, которые день и ночь заботятся о его благополучии, и поэтому он вынужден настаивать на том, чтобы мальчик и дальше оставался у него в гостях.