Дитя огня - Юлия Крён (2012)

Матильда растерянно пошла дальше и добралась до коридора, ведущего из зала на улицу. В воздухе висели густые клубы дыма, от которых у нее запершило в горле. Вне стен зала девушке не стало лучше: остановившись, она оглянулась и снова почувствовала на себе липкий взгляд, исполненный злобы и презрения. Она попыталась что-то разглядеть, но в дымовой завесе не смогла ничего различить.

– Кто здесь? – крикнула Матильда в серую пелену.

До выхода было недалеко, но в этом коридоре девушка чувствовала себя как в ловушке, беззащитная перед невидимой, подстерегающей ее опасностью.

Ответа не последовало.

Матильда сделала глубокий вдох, решив, что все это ей просто показалось. Она уже хотела идти дальше, когда услышала голос, шептавший ее имя.

– Матильда… – повторял он снова и снова. – Матильда… Пойдем со мной.

Клубы дыма сгустились еще сильнее; казалось, что весь мир тонет в них, а стены шатаются. Островок, на котором девушка еще могла уверенно стоять, был крошечным, а голос, шепотом произносивший ее имя и зовущий за собой, – зловещим.

Он звучал так, как будто принадлежал не человеку из плоти и крови, а призраку, но слова тем не менее слышались отчетливо.

– Матильда… Матильда… Пойдем!

Был этот голос мужским или женским? Доброжелательным или враждебным? Ей грозила страшная опасность или же, наоборот, бояться было нечего? Вглядываясь в серую пелену, стирающую границы, девушка не находила ответов на эти вопросы.

Внезапно голос произнес еще одно имя:

– Авуаза…

Сердце Матильды едва не выскочило из груди. Она не слышала этого имени, с тех пор как попала в монастырь. И тем не менее оно не казалось ей чужим – это имя будило еще более отчетливые воспоминания, чем ее сны, и от этих воспоминаний… исходила опасность. Матильде запретили их ворошить; она погибнет, если ослушается. Именно эту мысль какой-то человек однажды внушил ей.

– Тебе нельзя никому рассказывать о том, кто ты, слышишь? Ты должна забыть об этом.

– Почему? – спросила Матильда. Она была еще маленькой, беззащитной и очень испуганной. – Почему нельзя?

– Ты в большой опасности. Она не остановится, пока не найдет тебя. Пока не найдет и… – Ее собеседник осекся, но было ясно, какие слова остались недосказанными: не найдет и… не убьет.

«Кто такая она? Женщина по имени Авуаза? А человек, говорящий шепотом? Его подослала эта женщина?»

Слезы подступили к горлу, и Матильда вслепую пошла дальше, натыкаясь на стены. Мир все-таки не утонул в дыму, но съежился еще больше. Казалось, что потолок рушится, заваливая ее камнями.

– Матильда… Иди ко мне…

Дым, повсюду серый дым… Повсюду воспоминания, внезапно выступившие из этой пелены.

Вот она, счастливая, бежит по цветочному лугу. Светловолосый мужчина ловит ее и поднимает на руки, но, когда он ее отпускает и Матильда остается одна, луг теряет краски. Перед ней вырастают большие темные ворота, ее уводят, ворота закрываются, кто-то опускает засов.

«Меня заперли, теперь все кончено… Отныне я в тюрьме… Я больше никогда не буду счастлива… Я потеряла его навсегда».

Матильде нельзя было даже думать о нем. Ей пришлось оставить прежнюю жизнь так же, как и старую одежду. С нее стянули платье и надели что-то другое. Ткань была грубой, Матильда сопротивлялась, отбивалась, кусалась. Потом кто-то ударил ее по щеке.

– Какая она строптивая, – сказал какой-то человек. Этого голоса она никогда прежде не слышала.

– Неудивительно, – ответил другой голос, тоже незнакомый. – Тебе ведь известно, кто ее отец.

– Мы должны стереть из ее памяти воспоминания о нем.