Дитя огня - Юлия Крён (2012)

«Почему она говорит о том, что произошло после его смерти, а не о том, что случилось до этого? Как она стала его женой, матерью его ребенка, женщиной с амулетом Тора?»

– Но начиная с 933 года мы постоянно находились под угрозой, – продолжила Авуаза. – Тогда Ален Кривая Борода впервые напал на Бретань. Он потерпел поражение, но три года спустя повторил попытку и захватил Нант.

В голосе Авуазы послышалось презрение.

– Почему ты его так ненавидишь? – недоумевала Матильда. – Он ведь твой родственник, племянник, сын твоей сестры.

Женщина горько рассмеялась, и только сейчас Матильда поняла: Авуаза ненавидит не только Алена Кривая Борода – прежде всего она ненавидит свою сестру. Орегюэн… наверняка была готова на все ради сына… Она хотела видеть его правителем Бретани… Именно Орегюэн та злая женщина, которой Кадха, бывшая кормилица Матильды, была предана так же беззаветно, как и ее дочь Маура.

Авуаза перестала смеяться.

– На самом деле Ален Кривая Борода должен был стать моим сыном. Его отца, Матьедуа, тоже наследника могущественного рода, когда-то прочили мне в мужья. Тогда я была еще молода. – Авуаза говорила так, как будто с тех пор прошла вечность, и Матильде действительно было нелегко разглядеть за ее морщинами и усталостью молодое, свежее лицо. – Мне нравился этот статный и рассудительный мужчина. Он не бросал слов на ветер, на охоте ему всегда сопутствовала удача, а лучше всего он чувствовал себя верхом на коне и с мечом в руке. Я не хотела себе грамотного мужа: читать и писать я умела и сама. Мне нужен был честолюбивый супруг, который рядом с моим отцом не выглядел бы жалким.

– Но ты его не получила.

– Нет, – просто ответила Авуаза, и за этим словом скрывались слезы обиженной девушки, слепая ярость оттого, что Матьедуа предпочел ей ее сестру, и боль, вызванная их счастьем, которое позже увенчалось рождением сына. – Нет. Вместо меня он женился на Орегюэн.

Матильда искала в лице Авуазы следы обиды, но находила только холод… и озлобленность. «С женщиной, которая может так отчаянно любить, лучше не враждовать», – промелькнуло у нее в голове.

– А потом? – спросила девушка, едва дыша.

– Потом в мою жизнь пришел Рогнвальд.

Это прозвучало вполне невинно, но Матильда догадывалась, что за этими несколькими словами скрывается страшная правда. Такой человек, как Рогнвальд, не мог войти в чужую жизнь спокойно. Норманн и язычник, он наверняка ворвался в нее подобно буре, прокладывая дорогу с помощью огня и насилия.

Матильда не хотела, чтобы и ее обжег этот огонь.

– И ты родила от него ребенка… меня, – быстро произнесла она.

– К сожалению, об этом узнала Орегюэн.

Авуаза снова сказала не больше, чем было необходимо. И снова этих немногих слов хватило, чтобы понять все. Сначала двух сестер разделила любовь к одному мужчине, а потом то обстоятельство, что одна из них стала матерью христианского наследника, а другая – языческой наследницы, создало между ними непреодолимую пропасть. Даже если Матильда сумела избежать смерти, Орегюэн все равно осталась победительницей.

– И теперь Ален Кривая Борода правит Бретанью… – пробормотала девушка.

Авуаза сжала губы.

– Пока что… – процедила она. – Но скоро настанет наше время!

Из-за того что женщина произнесла эти слова шепотом, они казались еще более грозными – и еще более безумными. Все это время Матильда старалась отыскать в чужом лице матери знакомые черты и более не пыталась внимательно рассмотреть место, в котором находилась. Теперь она это сделала и определила, что этот вал был убогим, а людей, способных сражаться, на нем было не так уж много.

– Но Ален Кривая Борода… – начала Матильда.