Дитя огня - Юлия Крён (2012)

Какой бы широкой ни казалась улица, она была так запружена повозками и заполнена людьми, что проехать по ней верхом на лошади не представлялось возможным. Помогая Матильде спешиться, Арвид держал ее руку чуть дольше, чем нужно. Такими маленькими, неприметными жестами он проявлял свою симпатию, хотя после той ночи они больше не оставались наедине и сейчас было неподходящее время для признаний в любви.

– Ты все еще можешь вернуться, – прошептал Арвид, отпустив ее руку. – Ты не обязана это делать.

– Нет, обязана, – возразила Матильда. – Тогда, в Фекане, Спрота меня приютила. Я никогда не выражала ей особой благодарности и в том, что жила неправильно, винила не в последнюю очередь ее. И тем не менее она всегда мне помогала.

Арвид опустил глаза.

– Я боюсь за тебя, – впервые признался он.

Матильда вздохнула. Она знала, что не сможет рассеять этот страх, но все же попыталась побороть его своей решительностью.

– Все будет хорошо, – сказала она.

Хотя судьба Ричарда не имела отношения к ее собственной, девушка видела в ней пророчество для себя. Матильда была уверена: если им удастся привезти мальчика в Руан целым и невредимым, она наконец станет счастливой и больше не будет отказываться от будущего только потому, что не знает своего прошлого.

Она решительно кивнула и вместе с Арвидом вошла в ворота.

Матильда надвинула капюшон пониже и опустила глаза. Она молчала. В своей одежде, не очень дорогой, но сшитой из плотной, целой и чистой льняной ткани, Матильда выглядела как женщина, занимающая определенное положение в обществе. Арвид облачился в рясу. На самом деле он уже давно ее не носил, но для их плана ему обязательно нужно было притвориться священником.

– Как странно, – заметил он, – я всю жизнь хотел служить Господу. И именно сейчас, когда я распрощался с этим желанием, мне приходится изображать человека Божьего.

Хоть он и выглядел как священник, поначалу их обоих встретили с недоверием. У ворот королевского замка стояло много стражников, которые отказались их пропускать, даже когда Арвид заявил, что прибыл из Нормандии, чтобы по поручению Бернарда Датчанина проведать молодого графа, и к тому же предъявил письменное подтверждение того, что раньше был учителем Ричарда.

У Матильды опустились руки, но все же она не собиралась сдаваться так быстро. Пока Арвид подбирал слова, она подняла глаза, откинула капюшон и с мольбой взглянула на стражников:

– Сжальтесь надо мной! Я бывшая кормилица Ричарда, меня прислала сюда его мать. Мы слышали, что он тяжело болен. Прошу вас, позвольте нам увидеться с ним, чтобы на родине мы смогли рассказать о его скором выздоровлении.

Договорив до конца, Матильда затаила дыхание. Мужчины внимательно на нее смотрели. Может быть, они удивлялись тому, что ничего не знают о болезни Ричарда? Или же подозревали, что она слишком молода для того, чтобы быть его кормилицей? Но все-таки Матильде уже исполнилось двадцать пять лет, и выглядела она не моложе своего возраста. Хотя ее рыжевато-каштановые волосы еще были густыми и у нее еще не выпал ни один зуб, маленькие морщинки вокруг глаз и рта свидетельствовали о перенесенных испытаниях и смертельном страхе.

Наконец один из мужчин принял решение:

– Короля сейчас нет в городе, но мы можем сообщить о вашей просьбе королеве.

Матильде и Арвиду пришлось провести у ворот долгие изнурительные часы. Они не смотрели друг на друга и избегали назойливых недоверчивых взглядов стражников. Когда стемнело, мужчина, говоривший с Матильдой, вернулся и жестами пригласил их следовать за ним.

Матильда снова набросила капюшон на голову и шла, не отрывая взгляда от земли. Она почти не видела двора и хозяйственных построек, расположенных по обе стороны от нее, и только в большом зале поняла, что совершила ошибку, не осмотревшись как следует. Если их план провалится, ей придется ориентироваться здесь одной. Но осознала это Матильда слишком поздно.