Дитя огня - Юлия Крён (2012)

– Матильда, послушай меня! Я знаю, он твой отец, ты его любишь. Наверное, он тоже тебя любил. И все-таки есть и хорошие стороны в том, что он…

– Нет, нет, нет!

– Твой отец мог быть очень злым. Он принес большое горе твоей матери… Ее жизнь начиналась так светло, а потом пришел он… Она отрицает это и направляет свою ненависть на… нее, но я все-таки думаю, что…

– Где мой отец? – резко перебила ее Матильда. – Я хочу к отцу!

– Ты милая девочка, – сказала женщина. – Ты легко располагаешь к себе людей, и его тоже. Но кто знает, как долго продлилась бы его любовь? Кто знает, может быть, он принес бы большое горе и тебе, и ты тоже не смогла бы себе в этом признаться.

Раньше Матильда просыпалась от кошмаров с криком, но сегодня, открыв глаза, чувствовала себя так, будто ее оглушили. Во рту у нее пересохло. Она была в смятении. Оглянувшись, девушка не сразу поняла, где находится: сон казался ей более реальным, чем время, проведенное в монастыре Святой Радегунды.

«Маура, – пронеслось у нее в голове, – Маура теперь тоже живет в этой обители…» Но когда Матильда повернула голову, она увидела, что на соломенном тюфяке, где обычно спала ее давняя подруга, никого нет.

Матильда поднялась. Она побоялась снова лечь спать и отдаться на волю сновидений. Этот сон слишком сильно взволновал девушку, и, пытаясь забыть его, она сначала вышла во двор, чтобы с наслаждением вдохнуть свежий холодный воздух, а потом отправилась в часовню, чтобы забыться в молитвах. Предчувствие беды не оставило ее и там.

Покинув часовню и проходя мимо сада, девушка, как это нередко случалось, захотела покопаться в земле, ощутить ее бодрящий запах и полюбоваться буйной зеленью, но было еще слишком темно, чтобы отличить драгоценные лекарственные растения от сорняков.

Матильда вошла в помещение, где хранились травы, глубоко вдохнула их сильный аромат и почувствовала, что боль в висках немного утихла. Тем не менее ее усталость не прошла, и девушка опустилась на один из деревянных стульев. Она решила дождаться нового дня здесь. Стул оказался достаточно удобным, чтобы на нем можно было отдохнуть, и слишком жестким для того, чтобы на нем задремать. Именно это и было ей нужно.

Свет, проникающий снаружи, становился все ярче, а сон, наоборот, все больше терял краски, и в конце концов голоса монахинь, идущих в часовню, заглушили голос женщины, которая рассказывала о святом Мевенне и нелестно отзывалась о ее отце.

Матильда чувствовала себя лучше, но по-прежнему ощущала сухость во рту. Она встала со стула и хотела пойти за молоком, чтобы утолить жажду, но потом увидела на столе, где сушились травы, кружку. Наверное, сестра Альба приготовила для больных лечебный чай.

Матильда схватила кружку, поднесла ее к губам и стала жадно пить. Ее не интересовало, что она пьет: больше всего ей хотелось смочить пересохшее горло и избавиться от горького привкуса во рту. Сделав несколько глотков, она в ужасе выпустила кружку из рук.

Что бы в ней ни находилось и что бы ни разлилось теперь на глиняном полу, это был не лечебный чай, придающий силы. То, что Матильда выпила, сначала казалось сладким, а потом отдавало горечью. Ей был знаком этот вкус. Она узнала его в Лион-ла-Форе. Она узнала его в тот день, когда кто-то пытался ее отравить.

Может быть, тогда она выпила больше, может быть, с тех пор ее тело и воля к жизни стали сильнее, или же доза яда оказалась другой, но в этот раз прошло больше времени, прежде чем у нее начались судороги, похолодела кровь в жилах и закружилась голова. Матильда успела добежать до стенного шкафа, на ощупь схватила сушеные травы и стала набивать ими рот. Из глаз у нее потекли слезы, когда она проталкивала стебельки дальше. Они кололи язык, горло, и в конце концов девушку стошнило.