Фату-Хива. Возврат к природе - Тур Хейердал (1974)

Тогда я сбегал в нашу свайную хижину и отыскал листы из старого журнала, в которые мистер Боб завернул банки с вареньем. Ни одного снимка с самолетом. Вот досада. Зато нашлась фотография Нью-Йорка: очертания города на фоне неба. Манхэттен. Эмпайр-Стейт-Билдинг. Я торжествующе развернул лист перед нашими друзьями.

Теи и Момо внимательно посмотрели на снимок, потом на меня. Никакого впечатления.

— Видите, какие большие дома, — сказал я, удивленный их безразличием.

Они еще раз посмотрели.

— Э. Да.

Теи взял наконец лист, повертел так-сяк, заглянул с другой стороны.

— Глядите! — вдруг воскликнул он.

Глядим. Двухэтажный загородный домик, в дверях стоят мужчина и женщина. Теи и Момо были поражены. Дом на доме! Неужели бывают на свете такие большие дома!

Небоскребы Манхэттена они не восприняли как дома. Люди на улицах были очень уж маленькими. В пятнышке меньше муравьиного яйца они не распознали человека. Зато беленым загородным домиком восхищались до самого вечера. Я еще раз посмотрел на фотографию Манхэттена. Да есть ли он на самом деле? Или

— страшная мысль — передо мной видение из будущего?

Иногда я бродил один по лесу. Скажем, когда Теи готовил пои-пои или какой-нибудь роскошный обед. Или охотился с собаками на кабана. С моей стороны было ханжеством устраняться от охоты, ведь я с удовольствием ел жареную свинину. Вот только не мог смотреть, когда резали свинью. Момо и Лив не уходили далеко от хижин и пляжа.

Устав от жаркого солнца и от ходьбы, я садился в тени на поваленном дереве или на мшистых камнях старого паэпаэ. И предавался размышлениям, отдыхая душой. Дашь нагрузку рукам и ногам, потом так хорошо думается на свежую голову.

Вот мы с Теи охотимся, ловим рыбу, собираем ягоды, бродим по лесу, лазаем по горам, плаваем, добывая хлеб насущный… Это наша работа, а другие назвали бы ее отпуском. На моей родине люди сидят за пишущей машинкой, стоят за прилавком или станком одиннадцать с половиной месяцев, чтобы полмесяца использовать с удовольствием. На эти полмесяца они сбегают из больших домов в маленькие хижины или палатки. Куда-нибудь на волю. Где можно охотиться, ловить рыбу, собирать ягоды, бродить по лесу, лазать по горам и плавать. Что для первобытного человека было работой, для современного человека стало отдыхом. Даже солнце и свежий воздух — роскошь для современного человека… Мы запираемся в комнатах с электрическими лампочками и пылесосами и трудимся, чтобы оплатить счет за электричество и за две недели, проведенные на воле.

Нет, об этом я не буду рассказывать Теи. Я попытался рассказать ему про самолет. Но я никогда не скажу ему, что большинство людей в моей стране работают, неподвижно сидя на одном месте, а для отдыха поднимают гантели, бегают по кругу или машут веслами на лодке без дна, которая не двигается с места. Он этого не поймет.

Издалека донесся голос Теи. Собаки заливались лаем. Старику понадобилась моя помощь. Что было мочи я побежал через долину к склону, где не переставая лаяли псы. Теи приветственно помахал мне рукой; слава богу, цел и невредим. А собаки подпрыгивали на задних лапах, пытаясь взобраться на скальную полку. На полке стоял косматый козел, белоснежный красавец. Наклонив голову с роскошными рогами, он приготовился дать отпор. Дождавшись меня, Теи подкрался сзади и схватил козла за задние ноги, а я вцепился в рога. Поймали!

Мы основательно помаялись, пока, отгоняя собак, не доставили вырывающуюся добычу на берег. Здесь Лив и Момо помогли нам привязать красавца за колышек у нашей хижины.

— Теперь у нас будет молоко! — возликовала Лив.

Момо наклонилась и покачала головой. Какое там молоко от козла. Лив предложила ему банан. Съел. Набив живот листьями таро и плодами, дикарь совсем присмирел и перестал нас пугаться. Первый прирученный нами четвероногий обитатель острова. Мы назвали его Маита — «белый».