Эшли Белл - Дин Кунц (2015)

– Уйти? – переспросила Биби, которой показалось, что она неправильно расслышала.

С нескрываемым презрением профессор указала пальцем на четырехстраничное сочинение Биби.

– Как опрометчиво было с вашей стороны писать обо мне! Последнее задание предполагало выбрать среди студентов или преподавателей человека, которого вы знаете, но дома у которого ни разу не бывали. Под домом понималась как комната в общежитии, так и квартира либо личный особняк. Нужно было описать жилье человека, исходя из того, что вы знаете о его характере.

– Но, доктор Сейнт-Круа, вы сами называли себя в качестве примера.

– Вы прекрасно понимаете, дело не в том, что вы написали, а в том, что вы сделали.

– Я не понимаю. Что я сделала?

Биби отпрянула, когда увидела, что ее вопрос ни с того ни с сего до крайности рассердил Соланж Сейнт-Круа. Женщина взирала на нее с выражением праведного гнева. Нечто похуже досады и едва ли менее пылкое, чем ярость, избороздило ее лицо морщинами.

– То, что вы считаете хитростью, мисс Блэр, на самом деле является низким коварством. У меня не хватает на вас терпения. Я не собираюсь с вами обсуждать это… – Ее лицо раскраснелось. Казалось, она сейчас не столько рассержена, сколько смущена. – Если вы добровольно не уйдете, я сделаю так, чтобы вас исключили. Это затруднит ваше дальнейшее обучение и поставит пятно на вас как на писательнице, хотя сомневаюсь, что из вас вообще выйдет писатель.

Даже в то время люди не могли просто так отфутболить Биби. Девушка крепко держалась за свое мнение, когда считала, что правда на ее стороне. Она собиралась преуспеть, несмотря на любые трудности. С другой стороны, Биби была предусмотрительным человеком. Она отлично понимала, что в возникшем, казалось, на пустом месте конфликте почти безоружна. Если она останется, то ей придется иметь дело с заклятым врагом, основательницей этой самой программы писательского мастерства. Если она продолжит обучение, ей не видать здесь будущего. К тому же, хотя за прошедшие месяцы она многому научилась, Биби на самом деле испытывала сильнейшие сомнения насчет методов преподавания.

Когда она потянулась к своему сочинению, Соланж Сейнт-Круа завладела им первой.

– Это мое доказательство. А теперь убирайтесь отсюда.

* * *

За окном чайки беспорядочной гурьбой устремились на запад и постепенно исчезли из виду.

Биби не понимала, почему чайки пробудили в ее голове воспоминания, связанные с доктором Сейнт-Круа. Почему вместо этого она не вспомнила один из сотен памятных случаев, связанных с серфингом или пляжем? Ведь там всегда есть чайки… Или это провидение связало сейчас и тогда? То, что она в тот момент ушла, принесло Биби благо. Она стала писательницей. Ее произведения начали публиковать гораздо раньше, чем если бы она осталась. Или потому, что смерть от рака мозга теперь кажется столь же неизбежной, как тогда казалось крушение ее карьеры? В этом имелся свой смысл, но интуитивно девушка чувствовала – не все так просто.

Она по сей день не узнала о причине гнева профессорши. Сейчас ее вдруг начало мучить подозрение, что это давнишнее обвинение, которое так и не было должным образом высказано, имеет какую-то мистическую связь со смертью от рака мозга, маячащую на горизонте.

17. Часы перед кризисом

Биби сидела на краю кровати и составляла список в перекидном блокноте, когда появились ее родители с явным намерением поднять дочери настроение. В этом они не преуспели. Стоило им переступить порог палаты, стало заметно, что напряженные взгляды их глаз плохо соотносятся с широкими улыбками на губах.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы они когда-либо вообще могли поднять Биби настроение. Она и только она сама была хозяйкой собственного настроения. Однако Биби не впала в депрессию, а тем более в отчаяние. На это у нее просто не было ни желания, ни времени. Как безнадежно ни звучал бы ее диагноз, он стал вызовом, а вызов надо принимать.