История о Янаше Корчаке и прекрасной дочери мечника - Юзеф Игнаций Крашевский (1875)

Тут, сидя почти на краю, гораздо меньше знали, что делалось на другой границе, следовательно, вопросов было без конца. Ксендз Жудра во многом удовлетворил его любопытство.

– Достопочтенный отец, – сказал он в конце, – дайте же мне тогда спросить у вас о том, чего нужно…

– Говори, ксендз, – отпарировал весело приор.

– Тогда знайте, что я сюда не один прибыл и не per des apostolo-rum, но со двором моей пани и добродетельницы, пани мечниковой Збоинской из Межейевиц. Мы едем, могу сказать, на край света. Святая и благородная наша пани, но когда чего-нибудь пожелает, расступись земля – должно это быть. Имеет мечник с давних лет на самом пограничье Подола…

– Гродек, – прервал приор, – знаю, знаю, потому что там бывал.

– Слава, пане, – воскликнул, вставая, Жудра, – тогда, по крайней мере, вы можете мне поведать что-нибудь о нём и как туда доехать и как там вести себя.

Приор, казалось, минуту раздумывал и смотрел Жудре в глаза.

– Со всяким уважением к вашей пани мечниковой, – начал он, – я вам скажу, что действительно она женским разумом себе эти путешетвия заслонила. Вы можете доехать, но чтобы вы целыми возвратились!.. За это никто разумный не поручится…

– Почему? – воскликнул испуганный Жудра, ломая руки.

– Потому что более опасного угла, чем этот, нет на свете. Татары, Липки, бродяги, банды самой разнообразной черни там на краю взяли себе пристанище. Что же вы им в пасть лезть хотите?

Ксендз-приор остановился и добавил потихоньку:

– Вам ничего лучшего не остаётся делать, только, отдохнув в Константинове, во имя Бога вернуться домой.

– Но этого не может быть! Этого быть не может, – сказал ксендз Жудра, – нужно знать мечникову, hic mulier, дочка также почти ребёнок, но мужского духа.

– Что? И с ребёнком выбралась? – закричал приор, поднимая плечи. – Вы головы потеряли…

Ксендз Жудра чрезвычайно смешался.

– Что тут поделать?

– Что поделать? Вернуться! Говорю вам, о путешествии не думайте! Вы считаете, что все татары пошли на Вену? Этой саранчи до избытка осталось на рубежах… Неисчерпаемая тьма на границах ждёт, чтобы грабить…

Видя, что Жудра, укрыв голову руками, сильно задумался, приор говорил, по-прежнему ходя и оттягивая чёрный пояс, так как был достаточно тучный и имел привычку всегда его поправлять, чтобы не съезжал вверх.

– Не хочу чинить вам напрасного страха, но не достаточно, что этот Гродек в дыре на самой границе, а три замчика также укреплены турками – ещё там живёт настоящий дьявол, которого вы сами посадили… Вы знаете, почему на Гродек никогда не было нападения? Потому что этот негодяй Доршак с татарами знается, на деревни их наводит, добычей с ними делится. Знают его все в околице и все перед ним дрожат. Притворяясь наследником Гродка, потому что им почти есть, если не de jure то de hajda, женился на дочке богатого армянина в Каменце, которой там мученическое с ним житьё… Все о том знают… Если бы удалось королю Яну турка изгнать прочь, не один бы расчёт с Доршаком попал на стол для ликвидации. Негодяй из-под тёмной звезды, – закончил приор, – имеет в том выгоду, чтобы ему воды никто не мутил, а мечникова едет сама отдаться в его руки… Что, пожалуй, безумие.

– Отец мой, мы об этом совсем не ведали, это вещи новые, – воскликнул Жудра. – Божья милость и истинное Провидение, что я, приведённый каким-то инстинктом, зашёл сюда и с вами встретился. Это одно может нас спасти… Но, отец мой, вы мне, ради любви Спасителя, не отказывайтесь пойти со мной к мечниковой – хотя это всё ясно, хотя разум говорит: возвращайтесь, пока целы, думаете, что я верю в то, что эта женщина испугается и вернётся.

Он пожал плечами, приор улыбнулся.

– Ведь пани разумная…

– Дай Бог каждому…

– Ребёнка любит?..