Возвратившись к Арнольфо, скажу, что, почитаясь архитектором превосходным, каким он и был, он завоевал такое доверие, что ни одного важного решения не принималось без его совета, и потому в том же году, когда была закончена флорентийской Коммуной закладка последнего кольца городских стен, о начале постройки которых говорилось выше, а также были заложены и большей частью и возведены надвратные башни, он положил начало дворцу Синьории и выполнил проект наподобие того, что Лапо, его отец, выстроил в Казентино для графов Поппи. Но хотя он и спроектировал его великолепным и огромным, он уже не смог придать ему то совершенство, какого требовали искусство и его суждение; ибо, когда были разрушены и сровнены с землей дома Уберти, гибеллинов-мятежников против флорентийского народа, и там была устроена площадь, таково было глупое упрямство некоторых, что Арнольфо, несмотря на многочисленные приводимые им доводы, не мог добиться того, чтобы ему было разрешено построить дворец хотя бы с прямыми углами, ибо те, что тогда правили, ни в коем случае не желали, чтобы фундаменты дворца находились на земле мятежников Уберти; они позволяли скорее сровнять с землей северный неф церкви Сан Пьетро Скераджо, чем разрешить выстроить дворец посередине площади в соответствующих размерах. Сверх того, они пожелали еще, чтобы с дворцом была соединена и включена в него башня Форабоски, именуемая Торре делла Вакка, имеющая в высоту 50 локтей и предназначавшаяся для помещения в ней большого колокола, а вместе с ней и несколько домов, купленных Коммуной для этого сооружения. По этим причинам никто не должен удивляться тому, что основание дворца косое, а не прямоугольное: ведь для того, чтобы поместить башню в середине и укрепить ее, пришлось опоясать ее стенами дворца, каковые были раскрыты Джорджо Вазари, живописцем и архитектором, в 1551 году при ремонте названного дворца во времена герцога Козимо и были найдены в отличнейшем состоянии. Так как Арнольфо заполнил названную башню хорошим материалом, другим мастерам было затем нетрудно выстроить над ней высочайшую звонницу, которую видим и ныне, ибо в течение двух лет он завершил лишь дворец, получивший затем с течением времени те улучшения, которые и привели его к тому великолепию и величию, каковые мы видим и ныне.

Выполнив все эти работы и многие другие, столь же удобные и полезные, сколь прекрасные, Арнольфо скончался в возрасте 60 лет в 1300 году, как раз в то время, когда Виллани начал писать хронику своих времен. А так как он не только заложил Санта Мариа дель Фьоре, но и перекрыл сводами для вящей своей славы три главных абсиды, что под куполом, он заслуженно оставил о себе память на углу церкви против кампанилы в следующих стихах, высеченных на мраморе круглыми буквами:

Annis. Millenis. Centum. Bis. Octo. Nogenis.

Venit. Legatus. Roma. Bonitate. Dotatus.

Qui. Lapidem. Fixit. Fundo. Simul. Et. Benedixit.

Praesule. Francisco. Gestante. Pontificatum.

Istud. Ab. Arnulfo. Templum. Fuit. Edificatum.

Hoc. Opus. Insigne. Decorans. Florentia.

Digne. Regine. Coeli. Construxit. Mente. Fideli.

Quam. Tu. Virgo. Pia. Semper. Defende. Maria.

(В 1298 году прибыл посланный из Рима, облеченный полномочиями Франциск, который заложил камень фундамента и благословил от имени папы храм сей, воздвигаемый Арнольфо, которым создавалось с чистой душой это замечательное сооружение, украшающее Флоренцию, достойное Царицы Небесной, которое ты, Благодатная Дева Мария, охраняй постоянно.)

Жизнь этого Арнольфо мы описали с наивозможнейшей краткостью но, хотя работы его еще далеко не приближаются к совершенству творений наших дней, тем не менее он заслуживает прославления с любовной о себе памятью, указав во тьме путь к совершенству тем, кто шли за ним.