Карпатская тайна - Дэвид Гоулмон (2017)

– На нас нападают три или четыре человека. Если проявим терпение, то сможем заманить их в ловушку в ближайшие ночи. Нам не стоит отступать из-за этого. Мы опозорим гордое знамя Пятого легиона, – сказал Крицио, надеясь что мысль о позоре, который падет на знамя с золотым орлом, заставит командующего передумать.

– Тогда закрой этого чертового орла мешком, когда будем отступать, примипил. Меня не волнует честь орла. Я хочу увести остатки своих людей из этих гор. Мы не найдем тут никакой чести и славы.

– Мы сбежим от крестьян? Римских легионеров прогонят обычные люди, которые с фантазией подходят к своим нападениям. Мы не сможем загладить это, центурион, и я прошу, чтобы ты внес мои возражения против твоего решения в свой рапорт. Мы должны остаться и выполнить приказы, отданные нам Сенатом, народом Рима и Августом Цезарем.

– Я не сделаю этого, дружище, но я позволю тебе вести арьергардные бои, пока мы будем уходить с этого перевала. Так ты сможешь попытаться уничтожить зло, которое свалилось на нас в тот день, как мы вошли в эти горы.

– Я учту приказ, и если мне удастся прекратить эти ночные атаки, могу я ожидать, что приказы изменятся?

Центурион улыбнулся впервые за несколько дней.

– Если ты уничтожишь зло, с которым мы столкнулись, то этой экспедицией будешь командовать ты, а не я. Тогда ты покажешь императору Августу, на что способен.

Примипил улыбнулся в ответ.

– Сколько людей я могу взять в арьергард?

– Возьми с собой четверых берсеркеров[6]. Посмотрим, боятся ли жители этой отсталой страны своих легенд так же, как мы. Дунайские берсеркеры, возможно, лучше подготовлены к борьбе с тем, что бродит по ночам в этом дьявольском месте.

– Тогда их и возьму. – Антипа Крицио накинул свой красный плащ, чтобы укрыться от дождя, и перед уходом повернулся к старому другу. – Ты же знаешь, что это всего лишь легенда, в которую верят только дураки. Животные, которые ходят прямо, как люди? – Он засмеялся, несмотря на то что эти слова вызывали чувство горечи в нем самом. – Думаю, что мы найдем там пятерых или шестерых солдат, которые догадались, что пугает могучую Римскую империю – неизвестность. Я вернусь к рассвету. Не уводи остатки когорты слишком далеко вниз по горе, я принесу тебе головы наших таинственных врагов.

Марк Палитерн только кивнул и отвернулся, бросив последний взгляд на дождь.

– Я подожду рассвета, а затем двинусь в путь вместе с остатками моих людей. – Он снова посмотрел своему другу в глаза. – Будь осторожен в ночи, примипил Антипа Крицио, потому что в ней скрывается тихий и быстрый убийца наших людей. А теперь оставь меня скорбеть о погибших воинах.

Глядя, как его старый боевой товарищ уходит, Тапио понял, что больше никогда его не увидит. Глубоко вздохнув, он позвал своего адъютанта.

– Господин, – произнес тот, ударив себя правым кулаком в грудь.

– Нужно снести лагерь меньше, чем за час. Мы выдвигаемся до восхода луны, с полным оснащением, без палаток и посуды.

– Слушаюсь! – воскликнул адъютант и поспешно вышел.

Центурион Тапио остался слушать все сильнее барабанящий дождь.

Когда он подошел к пологу палатки, один из множества волков, водившихся в этих горах, издал вой, от которого у Марка Палитерна мурашки побежали по коже.

«Остерегайтесь ночного зверя и бойтесь его, ведь он знает, чего вы боитесь». Тапио тряхнул головой, вспомнив местную поговорку, которую он услышал еще до того, как его отправили к северу от реки Дунай, и опустил полог палатки до земли. Пока он думал об этой поговорке, низкий вой снова пронзил ночное небо.

На этот раз он донесся с горы высоко над ними. Темнейшая из ночей приближалась к римлянам.

* * *