Алхимик (сборник) - Паоло Бачигалупи (2008)

– Ты опоздаешь. – Отвернувшись, она начала рыться в шкафчиках. – Хочешь брэкки-батончик? Я наткнулась на целую кучу таких, когда искала бекон. Думаю, их фабрика снова заработала. – Не дожидаясь ответа, она кинула мне один. Я поймал батончик, вскрыл упаковку с улыбающейся мордочкой на фольге, пока ел, прочитал состав. Инжир и лесной орех, а еще множество веществ вроде декстроформаальбутеролгида. Не столь хитроумных, как химикаты, размораживающие упаковки «Нифтифриз», зато крайне питательных.

Мэгги изучала плиту, которая так и стояла там, куда я ее подвинул. В окна вливался раскаленный утренний воздух, и бекон с каждой секундой становился все более обмякшим и жирным. Я подумал, не захватить ли его вниз и не поджарить ли на тротуаре. В конце концов, я всегда смогу скормить его трогам. Мэгги щипала себя за губу. Я ждал, что она отпустит какое-то замечание насчет плиты или погибшего бекона, но вместо этого она сказала:

– Сегодня вечером мы встречаемся с Норой. Она хочет пойти в «Вики».

– Гнойная девчонка?

– Не смешно.

Я засунул в рот остатки батончика.

– А мне смешно. Я предупреждал вас обеих. Эта вода опасна.

Она скорчила гримаску.

– Однако со мной ничего не случилось, мистер умник. Мы все посмотрели на нее, и она не была желтой, или мутной, или…

– Поэтому вы мгновенно запрыгнули туда и принялись плавать. А теперь она вся покрылась забавными прыщами. Ну надо же. – Я прикончил второй пакет кофе, кинул его вместе с оберткой от брэкки-батончика в мусоропровод и смыл водой. Через полчаса они будут кружиться, растворяясь, в брюхе помпы номер два. – Нельзя считать что-то чистым лишь потому, что оно таким выглядит. Тебе повезло.

Я вытер руки и подошел к Мэгги. Провел пальцами по ее бедрам.

– Точно. Повезло. Никакой реакции.

Она шлепнула меня по рукам.

– Ты что, подался во врачи?

– Специализируюсь на кремах для кожи…

– Уймись. Я назначила Норе встречу на восемь. Мы можем пойти в «Вики»?

Я пожал плечами.

– Вряд ли. Это эксклюзив.

– Но ведь Макс должен тебе… – Она замолчала, увидев, что я снова таращусь на нее. – О. Ну ладно.

– Что скажешь?

Она тряхнула головой и улыбнулась.

– Мне следует радоваться, после предыдущих двух ночей.

– Именно. – Наклонившись, я поцеловал ее.

Наконец она отстранилась, посмотрела на меня снизу вверх своими огромными карими глазами – и скверного утра как не бывало.

– Ты опоздаешь, – сказала Мэгги.

Но ее тело прижималось ко мне, и она больше не била меня по рукам.

Лето в Нью-Йорке – одно из моих самых нелюбимых времен года. Жар оседает между зданиями, удушая все на своем пути, а воздух просто… останавливается. И ты чувствуешь запахи. Пластика, плавящегося на раскаленном бетоне; горящего мусора; застарелой мочи, которая пузырится в сточных канавах; людей, живущих в тесном пространстве. Словно небоскребы – потеющие алкаши после пьянки, застывшие в изнеможении и сочащиеся свидетельствами всех своих пороков. Моя астма сходит с ума. Иногда мне приходится трижды воспользоваться ингалятором, чтобы только добраться до работы.

Пожалуй, единственный плюс лета – то, что это не весна и тебе на голову хотя бы не сыплется дождь из наполовину оттаявшего бетона.

Я срезал путь через парк, чтобы дать легким немного отдохнуть от испарений и зловония, но особого облегчения это не принесло. Хотя утренняя жара еще не достигла пика, деревья выглядели пыльными и усталыми, их листья поникли, а на траве, словно залысины на старой собаке, виднелись большие коричневые пятна, где зелень отступила перед летним напором.

Троги выползли на солнце, чтобы полежать на травке, поваляться в пыли и насладиться очередным бездельным летним днем. Их выманила погода. Я остановился, чтобы посмотреть, как они веселятся, – волосатые и возбужденные, не ведающие никаких забот.