Я – легенда (сборник) - Ричард Матесон (1956)

Много дней подряд он выходил на крыльцо, как только пес заканчивал трапезу. Всякий раз, стоило ему выйти, пес давал стрекача, но изо дня в день убегал все медленнее и вскоре начал останавливаться на середине улицы, чтобы оглянуться и залаять на Невилла. Невилл никогда не преследовал его, просто сидел на крыльце и смотрел. Такая у них была игра.

И однажды Невилл уселся на крыльце еще до прихода пса. А когда тот появился на той стороне улицы, не сдвинулся с места.

Минут пятнадцать пес опасливо бродил вдоль бровки тротуара, не проявляя желания подойти к еде. Чтобы ободрить его, Невилл отодвинулся от чашек как можно дальше. Машинально он скрестил ноги, а пес, заметив это неожиданное движение, попятился. Тогда Невилл велел себе сидеть не шевелясь. Пес, беспокойно снуя туда-сюда по улице, все время переводил взгляд с Невилла на пищу и обратно.

– Давай, малыш, – сказал ему Невилл. – Скушай, что тебе подали, будь хорошим мальчиком.

Прошло еще десять минут. Теперь пес ходил по газону, описывая концентрические дуги, которые становились все короче и короче.

Пес застыл на месте. Потом медленно, очень медленно, шагая сначала одной, потом другой лапой, стал приближаться к тарелке и чашкам, ни на секунду не отрывая глаз от Невилла.

– Молодец, малыш, – сказал Невилл тихо.

На этот раз пес не вздрогнул и не попятился при звуке его голоса. И все же Невилл старался сидеть совершенно неподвижно, чтобы не спугнуть собаку резким движением.

Пес подошел еще ближе, подкрадываясь к тарелке. Его напряженное тело готово было среагировать на малейшее движение Невилла.

– Правильно, – сказал Невилл псу.

Внезапно пес, рванувшись вперед, схватил зубами мясо. И, хромая, ретировался через улицу, а Невилл встретил это отступление довольным смехом.

– Ах ты, собакин сын, – сказал он одобрительно.

Потом сел и стал смотреть, как пес ест. Тот приник к земле на желтом газоне на той стороне улицы и, не сводя глаз с Невилла, принялся вгрызаться в бифштекс.

«Ешь, наслаждайся, – подумал Невилл, глядя на собаку. – Теперь будешь получать только собачью еду. У меня нет возможности и дальше снабжать тебя свежим мясом».

Покончив с едой, пес потянулся и снова перешел улицу, на этот раз более уверенно. Невилл продолжал сидеть на месте. Сердце беспокойно стучало. Пес начал ему доверять, и это почему-то вызывало трепет. Он сидел, приковав взгляд к собаке.

– Правильно, малыш. – Он поймал себя на том, что говорит вслух. – Теперь попей водички, хороший песик.

Внезапно его губы расплылись в улыбке восторга: он увидел, что здоровое ухо пса поднялось.

«Он слушает! – подумал Невилл с воодушевлением. – Он слышит, что я говорю, ай да собакин сын!»

– Иди сюда, малыш, – твердил он призывно. – Пей воду и молочко, будь хорошим мальчиком. Я тебя не обижу. Вот и молодец.

Пес подошел к чашке с водой и робко начал пить, то резко вскидывая нос, чтобы посмотреть на Невилла, то вновь опуская голову.

– Я ничего не делаю, просто сижу, – сказал Невилл собаке.

Он никак не мог подавить ощущение, что его голос звучит странно. Человеку, почти год не слыхавшему звука собственного голоса, он кажется совершенно чужим. Это очень долго – год жизни в молчании.

«Когда ты придешь ко мне жить, – подумал он, – у тебя просто уши отсохнут, столько я буду с тобой болтать».

Пес вылакал воду.

– Иди сюда, малыш, – сказал Невилл просительно, похлопывая себя по ноге. – Сюда.

Пес с любопытством взглянул на него, снова дернув здоровым ухом.

«Господи, что за глаза, – подумал Невилл. – Сколько в них переживаний! Недоверие, надежда, одиночество – все это словно написано в огромных карих глазах. Бедняга ты, бедняга».

– Иди сюда, малыш, я тебя не обижу, – проговорил он мягко.

Тут он встал, а пес убежал. Невилл стоял, провожая убегающего пса взглядом, неспешно покачивая головой.