Абсолютная память - Балдаччи Дэвид

В ту ночь копы отговорили его съесть пулю из собственного пистолета. С тех пор Декер много раз задумывался о самоубийстве. Столько раз, что, еще работая в полиции, он сходил на терапию, надеясь справиться с этой маленькой проблемкой. Он даже стоял перед кругом таких же суицидников.

«Меня зовут Амос Декер. Я хочу убить себя. Точка. Рассказ окончен».

Он открыл глаза.

Пятнадцать месяцев, двадцать один день, двенадцать часов, четырнадцать минут. Из-за того, кем он был, перед мысленным взором все время тикали часы. Столько времени прошло с тех пор, как он нашел у себя дома три тела, с тех пор, как его семью стерли. А через шестьдесят секунд будет пятнадцать минут плюс год, месяцы и дни. Так оно и пойдет, все дальше и дальше.

Декер посмотрел на себя. Четыре года футбола в колледже, потом — профессионал, правда, на исключительно короткий срок; он держал себя в форме, работая копом и позже, детективом. Но после официального опознания жены, дочери и шурина Амос перестал думать об этом. Сейчас у него было фунтов пятьдесят лишнего веса, а то и больше. Гораздо больше. Шесть футов пять дюймов, пузан с больными коленями. Мягкий живот свешивается над поясом, руки и грудь дряблые, ноги — два куска мяса. Теперь он не видел даже свои здоровенные ступни.

Волосы длинные, щедро присыпаны сединой и не слишком чисты. Казалось, такой вид отлично подходит, чтобы скрыть разум, который, ничего не забывая, умудрялся все время подводить. Борода поражала как размерами, так и беспорядочным видом — сплошь клоки, завитки, случайные пряди, будто лоза, ищущая, куда бы взобраться. Но Декер сказал себе, что это хорошо для его нынешней работы. Ему нужно охотиться на подонка, а подонки, по определению, редко модничают. Намного чаще они сторонятся моды.

Он коснулся вытертой заплатки на джинсах, потом взглянул на колени, где все еще виднелись следы крови.

Ее кровь. Кровь Кэсси. Патология — до сих пор носить эти джинсы.

«Сожги эти штаны, Амос. Любой нормальный человек именно так и сделал бы».

«Но я не нормальный. Я перестал быть нормальным с тех пор, как шагнул на то поле и получил тот удар».

Удар был единственным событием, которое Декер ни разу не смог вспомнить. Забавно, поскольку именно этот удар послужил катализатором к незабыванию всего остального. Но его крутили на всех спортивных шоу того времени. А потом и национальные новости решили задокументировать для своей аудитории эту «жесть». Кто-то сказал Декеру, что запись пару лет назад загрузили на «Ю-тьюб», и она собрала восемь миллионов просмотров. Однако он все равно ее не видел. Ему это не требовалось. Он был там. Он это прочувствовал. Больше ничего не нужно.

И заслужил он такую шумиху, всего лишь умерев на футбольном поле, и не один раз, а дважды.

Амос украдкой, почти смущенно взглянул на свои джинсы. Живот нависал над ремнем, раньше Декер был намного худее. Он стирал джинсы, но кровавые пятна все равно остались. И с чего бы им отличаться от его мозгов? Штаны могут быть, должны быть доказательством. Пусть бы их забрали копы, но они не стали, а Декер не предлагал. Он сохранил джинсы и с тех пор носил их. Идиотский способ помнить. Ослиное упрямство. Жуткий способ удержать Кэсси рядом. Все равно что таскать ее пепел в коробке от завтрака «Скуби-Ду». Но еще раз: Декер вовсе не был нормальным. Несмотря на то, что он имел место для жилья, работу и справлялся с прочей рутиной… ну, по большей части. Он действительно не был нормальным. И в любом случае никогда не будет.

Технически он побывал по этому делу подозреваемым, как и все мужья в таких случаях. Но не долго. Его очистило время смертей. У Декера имелось алиби. Ему было плевать на все алиби. Он знал, что никогда бы не тронул их и пальцем, и без разницы, верит ли в это хотя бы еще один человек.

Реальной проблемой было то, что в связи с этими убийствами никого не арестовали. Не было даже ни единого подозреваемого, ни одного следа. Ничего.