…Ваш маньяк, Томас Квик - Ханнес Ростам (2012)

Квик настолько неустойчиво стоит на ногах, что Столе и Пенттинен вынуждены поддерживать его с двух сторон, крепко держа под руки. Сразу бросается в глаза, что для них это не впервой.

Совместными усилиями они поднимаются на холм, где вся группа останавливается и стоит в молчании. В конце концов тишину нарушает следователь.

Пенттинен: Ты смотришь вниз, вон на тот изгиб дороги. И при этом ты киваешь. Там что-то особенное? Попытайся описать это.

ТК (без всякой интонации, почти шепотом): Изгиб ведет… шаги вверх.

Пенттинен: Что ты сказал? Что делает изгиб?

ТК: Ведет шаги вверх.

Очень трудно добиться чего-то вразумительного от Квика, который находится в сильном наркотическом опьянении.

Пенттинен: Ты видишь отсюда то место?

Квик стоит неподвижно. Его глаза закрыты.

Пенттинен: Ты киваешь с закрытыми глазами.

Квик открывает глаза и видит что-то внизу под склоном. Они приходят к выводу, что это куча камней.

— Может быть, попробуем спуститься к той елке? — предлагает в конце концов Квик.

Они идут в направлении маленькой ели. Дойдя до места, снова стоят в молчании. Квик что-то шепчет, слов не разобрать. Ему помогают закурить.

— Изгиб в ту сторону? — спрашивает он, указывая рукой.

— Да, в ту, — подтверждает Биргитта Столе.

— Я посмотрю на нее, — говорит Квик и начинает двигаться в ту сторону, куда показывает.

Земля усыпана сухими ветками, идти по ней трудно. Томас топает по еловым веткам, Пенттинен берет его чуть выше локтя, когда Квик внезапно срывается и кричит:

— Ах ты свинья! Проклятая свинья! Чертова гребаная свинья!

Квик топочет ногами и размахивает руками, но его тут же останавливают. Он оказывается внизу под целой кучей полицейских и санитаров. Сеппо Пенттинен поворачивается к камере, словно желая удостовериться, что это событие соответствующим образом зафиксировано. На лице Пенттинена — выражение триумфа, когда он смотрит в камеру, снимающую этот драматический момент.

Кто-то предупредил прокурора Кристера ван дер Кваста о том, что в норвежском лесу происходит нечто важное. И вот он появляется в кадре, одетый в блестящий черный костюм. Квик лежит на земле и рычит, глухо и ритмично.

Все присутствующие знают, что с Квиком произошло перевоплощение, что он превратился в одну из нескольких личностей, сосуществующих в нем. Сейчас его телом и душой владеет фигура, которую он и его психотерапевт называют Эллингтоном — злой образ отца, убийца.

— Томас, — умоляюще зовет Пенттинен, в то время как Квик продолжает издавать нечленораздельные звуки.

Биргитта Столе также предпринимает попытку установить контакт со своим пациентом.

— Стюре! Стюре! Стюре! Стюре! — зовет она.

Но Квик продолжает оставаться Эллингтоном и только рычит в ответ.

— Пропал навсегда! — глухо говорит он и снова рычит. — Пропал навсегда! Люди будут топтать твою свиную морду! — вдруг выкрикивает он.

Квику помогают встать, и вся группа в молчании поднимается на холм, где Томас садится спиной к камере. Пенттинен, Столе и Анна Викстрём обнимают его. Они долго сидят молча.

— Расскажи, — просит Пенттинен.

— Подожди, — раздраженно отвечает Квик. — Я должен…

— Что ты хочешь нам поведать? — спрашивает Биргитта.

— Нет-нет! Не мешайте мне!

Квик еще не готов говорить. Никто не спрашивает, где же та куча гравия, которую он обещал показать. И что он имел в виду, когда говорил, будто Тереза находится на территории с «утрамбованной землей».

Квик начинает шепотом, едва слышно, говорить, что «Тереза ушла навсегда, когда я оставил ее». Мальчики еще были, но она ушла навсегда. «Тело Терезы находится между елью и холмом», — говорит он.

— Этого недостаточно, Томас, — говорит Пенттинен. — Это слишком абстрактно.