Тайная война против Советской России - Майкл Сейерс, Альберт Кан (1946)

Для подавления революции в Германии германскому верховному командованию было разрешено сохранить стотысячную армию и так называемый «черный рейхсвер», в который входили самые образованные и лучше всего обученные немецкие военные. Кроме того, германское верховное командование получило возможность субсидировать подпольные националистические лиги и террористические общества, предназначенные убивать, пытать и запугивать «мятежных» немецких демократов. Все это делалось для «спасения Германии от большевизма»[17].

Генерал Макс Гофман – бывший командующий германскими войсками на Восточном фронте и «герой» Брест- Литовска – предложил своему недавнему врагу маршалу Фошу план похода немецкой армии на Москву для уничтожения большевизма «в самом его источнике». Фош одобрил этот план, но с оговоркой, что возглавить поход должна не немецкая, а французская армия. Фош хотел поднять всю Восточную Европу на борьбу с Советской Россией.

– В России сейчас царит большевизм и полнейшая анархия, – заявил Фош на мирной конференции. – Я предлагаю урегулировать все важнейшие вопросы, относящиеся к Западу, чтобы дать союзникам возможность использовать освободившиеся таким образом ресурсы для разрешения Восточного вопроса… Польские войска вполне способны померяться силами с русскими, если снабдить их современными боевыми средствами. Войск потребуется много, но их можно собрать путем мобилизации финнов, поляков, чехов, румын и греков, а также просоюзнических русских элементов, какие еще имеются… Если сделать это, в 1919 г. с большевизмом будет покончено!

Вудро Вильсон настаивал на справедливом отношении к России. Президент США понимал, что бессмысленно говорить о всеобщем мире, если одна шестая земного шара не допущена к участию в переговорах. Вильсон убеждал мирную конференцию пригласить в Париж советских делегатов и сделать попытку достичь полюбовного соглашения. Снова и снова Вильсон возвращался к этой теме, стараясь рассеять страхи парижских миротворцев перед призраком большевизма.

– Во всем мире растет чувство возмущения крупным капиталом, который оказывает решающее влияние на экономическую и политическую жизнь всех стран, – предостерегал Вильсон на одном из секретных заседаний Совета десяти. – Чтобы избавиться от этого господства, необходим, на мой взгляд, постоянный обмен мнениями и постепенное проведение реформ: миру надоели проволочки. В Соединенных Штатах есть, может быть, и заблуждающиеся, но честные люди, сочувствующие большевизму, потому что они видят в нем строй, о котором они мечтают, строй, открывающий максимум возможностей для каждого человека.

Но Вудро Вильсон был окружен людьми, полными решимости любой ценой сохранить статус-кво. Связанные своими тайными империалистическими договорами и торговыми соглашениями, они на каждом шагу старались обмануть Вильсона, саботировать его предложения и расстраивать его планы. Было несколько напряженных моментов, когда выведенный из терпения Вильсон грозил обратиться через голову политических деятелей и милитаристов непосредственно к народу.

В Риме Вильсон хотел произнести сенсационную речь с балкона «Палаццо Венеция», выходящего на большую площадь, где всего два года спустя Бенито Муссолини агитировал своих чернорубашечников. Итальянские монархисты, опасаясь впечатления, которое слова Вильсона могли произвести на население города, не допустили стечения народа на площадь и разогнали демонстрацию под тем предлогом, что она якобы инспирирована «большевиками». То же повторилось и в Париже, когда Вильсон все утро прождал у окна своего отеля, чтобы обратиться с обещанной речью к парижским рабочим. Он не знал, что были вызваны французская полиция и солдаты, не допустившие рабочих приблизиться к его отелю…

Куда бы Вильсон ни поехал, его окружали секретные агенты и враждебные агитаторы; за его спиною плелись бесконечные интриги.