Тайная война против Советской России - Майкл Сейерс, Альберт Кан (1946)

Американским послом в России был в то время Дэвид Фрэнсис – пожилой, упрямый банкир из Сент-Луиса, любитель покера и в свое время губернатор штата Миссури. С гривой серебряных волос, в старомодном крахмальном воротничке и визитке он являл собою странную фигуру в обстановке потрясенного войной революционного Петрограда.

«Старику Фрэнсису, – как-то заметил один английский дипломат, – не отличить эсера от картошки».

Фрэнсис, правда, плохо разбирался в политической жизни России, но зато был непоколебим в своих убеждениях. Создавались они главным образом на основании сенсационных сплетен, ходивших среди царских генералов и миллионеров, которые осаждали американское посольство в Петрограде. Фрэнсис утверждал, что русские беспорядки – результат немецкого заговора, а все русские революционеры – иностранные агенты. И как бы там ни было, скоро все обойдется.

21 апреля 1917 г. Фрэнсис послал государственному секретарю США Лансингу такую телеграмму: «Крайний социалист или анархист по фамилии Ленин произносит опасные речи и тем укрепляет правительство; ему умышленно дают волю; своевременно будет выслан».

Но после свержения царя русская революция отнюдь не затихла – она еще только начиналась. Русская армия разваливалась, и, казалось, никто в России не в состоянии был остановить этот процесс. Александр Керенский, честолюбивый премьер Временного правительства, совершая поездку по фронту, обращался к войскам с красноречивыми заверениями, что не сегодня-завтра придет «победа, демократия и мир». Не убежденные его речами, голодные, озлобленные русские солдаты десятками тысяч уходили с фронта. В грязных, оборванных шинелях они бесконечным потоком двигались по стране, вдоль размокших от дождя полей, по размытым проселкам, в родные города и деревни[1].

В тылу возвратившиеся домой солдаты встречались с революционными рабочими и крестьянами. Крестьяне, солдаты и рабочие повсюду создавали свои революционные Комитеты или Советы и выбирали депутатов, которые должны были передать правительству их требования – мира, земли и хлеба!

К тому времени, когда майор Рэймонд Робинс попал в Петроград, голодные, ожесточенные народные массы разлились по стране бурным потоком. Солдатские делегации текли в столицу прямо на грязи окопов и требовали прекращения войны. Почти каждый день происходили хлебные беспорядки. Большевистская партия Ленина – организация русских коммунистов, которую Керенский объявил нелегальной и загнал в подполье, – быстро крепла и завоевывала популярность в народе.

Рэймонд Робинс не согласился с тем мнением, какое создалось о России у Фрэнсиса и его друзей из придворных кругов. Не задерживаясь в петроградских гостиных, он, по его выражению, «выехал в действующую армию», чтобы своими глазами увидеть, что творится в России. Робинс страстно верил в то, что он называл «трезвым умом – столь обычным у удачливых американских дельцов, умом, который не полагается на болтовню, но обязательно ищет фактов». Он стал разъезжать по стране, посещая заводы, профсоюзные собрания, казармы и даже кишащие вшами окопы на германском фронте. Чтобы разобраться в том, что происходит в России, Робинс окунулся в массы русского народа.

В тот год вся Россия напоминала сплошной огромный митинг. Народ, веками вынуждаемый к молчанию, наконец, обрел дар речи. Митинги возникали повсюду. Все хотели говорить. Правительственные чиновники, агитаторы за дело союзников, большевики, анархисты, эсеры, меньшевики – все говорили наперебой. Самыми популярными ораторами были большевики. Солдаты, рабочие и крестьяне подхватывали и повторяли их слова.