Голос крови - Том Вулф (2012)

Это было три года назад. Эд плохо слушал инструктаж и не сразу понял, что к чему. На четвертый месяц своего редакторства он напечатал первую часть статьи молодого энергичного репортера о загадочном исчезновении девятисот сорока тысяч долларов, отпущенных федеральным правительством некоей антикастровской организации в Майами на развертывание помехоустойчивого телевещания на Кубу. Ни один из приведенных в статье фактов никто не опроверг и даже не мог всерьез оспорить. Но «кубинское сообщество» – из кого оно вообще-то состоит? – подняло такой вой, что Эда протрясло до поджатых в ботинках мизинцев. «Кубинское сообщество» так перенапрягло телефон, электронную почту, сайт и даже факс в «Геральд» и в чикагском офисе Синдиката, что все это сломалось. У здания редакции в Майами день за днем собирались толпы, орущие, гомонящие, гикающие, машущие плакатами с лозунгами типа «ИСТРЕБИМ ВСЕХ КРАСНЫХ КРЫС!»… «“ГЕРАЛЬД”: ФИДЕЛЮ ДА! ПАТРИОТИЗМУ НЕТ!.. ПОЗОР “ГАВАНСКОМУ ГЕРАЛЬДУ”… «МАЙАМИ ГЕМОР»… «“МАЙАМИ ГЕРАЛЬД” – КАСТРОВСКИЕ ПОДСТИЛКИ»… Испаноязычные радио и телевидение без конца поливали «Геральд» оскорблениями, припечатав его новых владельцев, «Луп Синдикейт», клеймом «ультралевая зараза». Под присланным руководством газета превратилась в логово беззастенчивых «радикальных интеллектуалов-леваков», а новый редактор Эдвард Т. Топпинг IV оказался «пособником и орудием фиделистов». В молодом репортере, написавшем статью, блогеры обличали «махрового коммуняку», а по всей Хайалии и Маленькой Гаване висели листовки и плакаты с его портретом, домашним адресом и телефонными номерами, сотовым и стационарным, под шапкой: «РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЗА ИЗМЕНУ». Угрозы убийства посыпались на него, жену и троих детей с плотностью пулеметного огня. В ответ Синдикат обозвал Эда, если читать между строк, «отсталым дуболомом», отменил публикацию второй и третьей частей материала, запретил дуболому вообще писать об антикастровских группировках, если только полиция официально не обвиняет их в убийстве, поджоге или спланированном разбойном нападении с причинением тяжких телесных повреждений, и долго бурчало том, сколько стоило переселить репортера и его семью – а это пятеро душ – на шесть недель в безопасное место и, хуже того, еще и нанять телохранителей.

Вот так Эдвард Т. Топпинг IV приземлился на марсианской тарелке в самом центре уличной потасовки.

Мак тем временем докатила до конца проезда и сворачивает в следующий.

– Ах ты… – восклицает она и осекается, не зная, как припечатать злодея, возникшего на пути. Перед ней – широкий «Мерседес» цвета кофе, этакий шикарный кофейный европеец, может быть, даже «Майбах», поблескивая в нездоровом электрическом полусвете, катит по проезду в поисках свободного места. Ясно, что, если оно обнаружится, «мерс» займет его первым.

Мак сбрасывает скорость, чтобы увеличить дистанцию до передней машины. И в этот миг они слышат, как рядом кто-то очумело газует. Судя по звуку, водитель, пронзительно визжа шинами, на дикой скорости выворачивает из проезда в проезд. И летит сзади прямо на них. Салон «эльфа» заливает светом фар.

– Что там за придурок? – злится Мак. Она почти кричит.

Эд и Мак готовятся к неизбежному удару сзади, но лихач в последний момент тормозит и замирает в каких-то двух ярдах от заднего бампера «эльфа». И еще два-три раза газует в нетерпении.

– Идиот, что он творит? – говорит Мак. – Здесь нет места разъехаться двоим, даже если бы я хотела его пропустить.

Эд оборачивается увидеть нахала.

– Господи, слепит-то как! Вижу, кабриолет. И, кажется, за рулем женщина, но точно не разберу.

– Наглая сучка! – ругается Мак.