Флэшмен и краснокожие - Джордж Макдоналд Фрейзер (1982)

Перенестись от этого экзотического видения к бородатой физиономии Улисса С. Гранта было, признаюсь как на духу, не слишком приятным кульбитом. По дороге я стоически выносил наставления Кастера: все, чего он рассчитывал достичь благодаря мне, это уехать из Вашингтона и вернуться в полк. Хотя мне сдавалось, что непрошеное вмешательство лайми, то есть мое, только усугубит ситуацию, это его проблема. Меня почти забавляла перспектива сыграть роль честного простака Гарри в Белом доме и устроить какую-нибудь заварушку. Когда генерал-квартирмейстер Инголлз услышал, зачем мы пришли, то заявил напрямик, что Грант спустит меня с лестницы. Я ответил, что склонен попытать счастья, и попросил его передать президенту мою визитку. Инголлз квохтнул, как старая курица, но некоторое время спустя меня провели в большую светлую комнату, где Грант сердечно пожал мне руку. Он еще раз поблагодарил меня за Кемп-Робинсон, поинтересовался здоровьем Элспет, фыркнул при упоминании об открытии филадельфийской выставки и спросил, зачем я пожаловал. Зная, с кем имею дело, я выложил все напрямик:

– Кастер, мистер президент.

– Что? – Его радушие как рукой сняло, а массивные плечи напряглись. – Он был у вас?

– Просил меня повидаться с вами, поскольку сам не может. Будучи его другом…

– Вы пришли, чтобы вступиться за него? Это так?

– Трудно сказать, сэр. А за него действительно необходимо вступиться?

Он вздохнул, выпятив квадратную челюсть.

– Послушайте, Флэшмен – отношения полковника Кастера с нашей администрацией вас не касаются, и меня удивляет и весьма огорчает, что вы считаете для себя позволительным вмешиваться в них. Совать свой чертов нос… Я не намерен выслушивать ваши ходатайства, сэр! Как офицер… армии другой страны вы не вправе влезать в эти вопросы. Оставьте все это раз и навсегда! Я крайне рассержен, сэр!

Я дал ему выпустить пар.

– Могу ли я со всем уважением напомнить, мистер президент, что помимо прочего я имею чин майора армии США в отставке и награжден Почетной медалью конгресса? Если вы не находите эти основания достаточными, чтобы дать мне право вступиться перед вами как главнокомандующим, за своего собрата-офицера, тогда мне, сэр, остается лишь принести нижайшие свои извинения за то, что отнял у вас время, и пожелать вам всего наилучшего.

С этими словами я, держась исключительно корректно, встал, отвесил чопорный поклон и направился к выходу. На случай, если этот мерзавчик не дрогнет, я планировал остановиться у двери и громко, чтобы аж в Мэриленде услышали, выдать заготовленную фразу: «Глубоко сожалею, сэр, что встретил в этом кабинете только президента Соединенных Штатов. А во мне теплилась надежда увидеться с Улиссом С. Грантом!» Но я знал Сэма: не удалось мне пройти и двух шагов, как за спиной загремел голос:

– Эй, вернитесь!

Я повиновался. Грант стоял, насупившись, и буравил меня глазами.

– Ладно, майор, – произносит он наконец. – Будь по-вашему.

– Благодарю, генерал.

«Теперь-то уж ясно, как себя вести», – подумалось мне.

– Дела обстоят так, сэр: Кастер уверен – справедливо или нет, не знаю, – что ему отказывают в праве честно высказать свою позицию. Еще ему кажется, что его удерживают в Вашингтоне с целью не позволить принять участие в предстоящей кампании.

Я замолк. На его лице не дрогнул ни один мускул.

– Что дальше, сэр?

– Если это так, генерал, то мне сдается, что он, при всех своих заслугах, имеет право знать почему, и занимает достаточно высокий пост, чтобы вы высказали ему претензии лично. Это все, мистер президент.

Такая прямота изумила его, на что я и рассчитывал. Нахмурившись, он наклонил вперед свою мощную голову.

– Это все, что вы имеете сказать? Никаких… ходатайств насчет него?

– Не мое дело, сэр. Здесь могут быть замешаны политические мотивы, которые мне неизвестны. И я больше не являюсь вашим военным советником.