Неаполь – город миллионеров - де Филиппо Эдуардо

ЭРРИКО. Иди — иди…

Выходят. Почти одновременно в глубине сцепы слева из переулка появляется МарияРозария. Она молча идет направо. Кладет на стол сумочку, бросает взгляд па мать, складывает руки и молча неподвижно стоит с презрительной и вызывающей миной. Из двери справа появляется Поп и уходит на улицу.

АМАЛИЯ(внимательно следит за поведением дочери. Чувствует, что произошло что-то необычное, и спрашивает с иронией). Эге… быстро вернулась. Что тебе жених сказал?

МАРИЯ РОЗАРИЯ(пренебрежительно). Жених уехал — и поминай как звали.

АМАЛИЯ(почти весело). Ах так? Ну тебе-то что, найдешь другого.

МАРИЯ РОЗАРИЯ(холодно). Найду кого хочу и кто мне нравится, поняли? Я сама найду. А вы занимайтесь своими делами!

АМАЛИЯ(шутливо). Эх, бедняжка! А ты только об этом и говорила! Путешествие! Америка… В Америке тебя только и ждали…

МАРИЯ РОЗАРИЯ. Меня ждало несчастье… И я не только говорила… Я сердце свое отдала… И вы могли бы получше смотреть за мной! А теперь напрасно кричите, все равно ничего не исправишь…

АМАЛИЯ(изумленно и не веря своим ушам). Ничего не исправишь? Говори, что ты наделала?

МАРИЯ РОЗАРИЯ(с трудом веря, что можно свалить на мать вину за случившееся, запальчиво). Нужно было раньше смотреть! Когда я по вечерам уходила с подружками, вы бы лучше, вместо того чтобы радоваться — ведь так вам было удобнее, — присматривали бы за мной… Вместо того чтобы думать о сделках, о деньгах… подумали бы обо мне!

АМАЛИЯ(не совсем овладев собой, почти оправдываясь). И ты можешь говорить, что я не думала о тебе? Я убивалась ради детей, ради дома…

МАРИЯ РОЗАРИЯ(иронически). Вы? Да когда вам было думать обо мне? Когда? А о вашем Красавчике кто бы стал думать? Я?

АМАЛИЯ(еле сдерживая ярость). Нет, вы видали?.. Я тебе еще раз объясняю… Мы с Красавчиком составляем компанию но купле — продаже… И эти дела тебя не касаются! (Внезапно выходит из себя, зло.) А за собой я сама посмотрю, поняла? Ты лучше говори… выкладывай. (Идет в глубь сцены и прикрывает дверь.) Когда… Где?

МАРИЯ РОЗАРИЯ(обращаясь с матерью, как с равной, кричит, глядя ей в глаза). Тут!.. Я его приводила сюда!.. Когда вы вечером совершали прогулки и устраивали вечеринки с Красавчиком…

АМАЛИЯ(в изумлении). Здесь? В моем доме? Дрянь ты этакая! II тебе не стыдно говорить это матери в глаза?! Да ты недостойна называть меня матерью! Я тебя своими ногами растопчу… Я из тебя лепешку сделаю…

МАРИЯ РОЗАРИЯ (не сдается). Позовите Красавчика… Скажите ему, чтобы и он пришел бить меня… Все равно уж вы ему дали это право.

АМАЛИЯ(с трудом сдерживается, чтобы не услышали в переулке). Распутница! Да, распутница!

МАРИЯ РОЗАРИЯ(указывая пальцем па мать). Такая же, как и вы…

АМАЛИЯ(вне себя). Я убью тебя, слышишь ты? (Решительно идет к Марии Розарии, которая, увидев, какой оборот приняло дело, убегает направо, преследуемая матерью.)

За сценой ссора принимает еще более агрессивный характер. Слышно как МарияРозария увертывается от ударов. Между тем в переулке начинается движение: слышны голоса. Произошло что-то необычное. Различаются слова: «Ну да, это он!», «Привет…», «Наконец-то…», «Дон Дженни, здравствуйте!», «Вот он, дон Дженнаро». Голоса заполняют весь переулок, словно в праздничный день. Один голос заглушает остальные: «Дон Дженна, а мы все здесь думали, что вы умерли». Затем слышен взволнованный голос Дженнаро: «А я вот жив и вернулся!» Хор приветствий и восклицаний не умолкает, в это время с улицы входит Аделаида с видом человека, желающего сообщить нечто неожиданное и важное. Не видя никого, кричит.

АДЕЛАИДА. Донн'Ама, донн'Ама!

АМАЛИЯ(привлеченная голосами в переулке и необычным топом Аделаиды, входит из «дворика». С любопытством). Что случилось?

АДЕЛАИДА. Ваш муж!

Входит Дженнаро.

Дженнаро(приветствуя всех широким жестом направо и налево, а также вверх, в сторону балконов). Спасибо! Спасибо вам всем. Потом расскажу… Потом расскажу…