Жемчужина Лабуана - Эмилио Сальгари (1964)

– Откуда ты, Килидай? – спросил его Янес.

– С южного берега, – ответил негр, тяжело дыша.

– И какие новости ты нам принес?

– Хорошую новость, господин. Наши заметили большую джонку у островов Ромадес.

– С грузом? – спросил Сандокан.

– Да.

– Хорошо. Через три часа она будет в моих руках.

– А потом ты пойдешь на Лабуан?

– Прямо туда, Янес.

Они остановились перед богатой шлюпкой, в которой, приготовив весла, сидели четверо малайцев.

– Прощай, брат, – Сандокан обнял Янеса.

– Прощай, Сандокан. Будь осторожен, не натвори глупостей.

– Постараюсь, – кивнул тот.

Он прыгнул в шлюпку, и малайцы дружно ударили веслами.

– Поднять якоря! – скомандовал Сандокан сразу двум экипажам парусников, поднявшись на борт одного из них.

Пираты бросились выполнять приказ, и вскоре оба судна вышли из бухты, беспокоя безмятежную голубую гладь Малайского моря.

– Какой курс? – спросил Сабай у Сандокана, который принял на себя командование большим судном.

– Острова Ромадес, – ответил тот.

Ветер был попутный, юго-западный. Неудивительно поэтому, что оба судна быстро набрали скорость в двенадцать узлов, обычную для малайских парусников – чему помогали большие паруса и легкий, узкий, как у гоночной яхты, корпус, – но редкую для других судов.

Здесь мы остановимся на судах, на которых Тигр Малайзии отправился в эту экспедицию. Они были выстроены по особому проекту и, по крайней мере, вдвое превышали размерами обычные прао. Кроме того, Сандокан и Янес, во всем, что касалось морского дела, не имевший равных в Малайзии, значительно усовершенствовали их. Они сохранили характерную для прао оснастку, но улучшили такелаж и рулевое управление, что сделало их более маневренными. Пристроили на них абордажные мостики, необходимый атрибут любого пиратского судна, и в дополнение прорезали в бортах отверстия для весел, что позволяло двигаться даже в штиль и значительно облегчало абордаж.

Несмотря на то что острова Ромадес были еще далеко, пираты сразу принялись готовиться к сражению. Все пушки были тщательно заряжены, боеприпасы проверены, на мостике в полной боевой готовности разложены ружья, топоры и абордажные сабли, а вдоль бортов развешаны абордажные крючья – так, чтобы в любой момент можно было забросить их на вражеский корабль.

Некоторые из «тигрят» – морских дьяволов, глаза которых уже загорелись в предвкушении добычи, в нетерпении даже вскарабкались на мачты, – высматривали джонку, которая обещала богатую поживу, как все корабли из Китая. Сандокан, казалось, разделял нетерпение своих людей. Он в некотором беспокойстве расхаживал по мостику, пристально всматриваясь в морскую даль и непроизвольно сжимая рукой золотую рукоять сабли, висевшей на поясе. Но его мысли были заняты. О нет, они были заняты совсем другим предметом.

Вскоре Момпрачем исчез за горизонтом. Море, куда ни глянь вокруг, было пустынным. Ни темной скалы, ни столба дыма, который бы указывал на присутствие парохода, ни белой точки далекого парусника. Нетерпение начало терзать экипажи судов. Пираты цеплялись за снасти, словно стараясь заглянуть за горизонт, хватали и вновь бросали оружие, с проклятиями теребили курки карабинов. Но все напрасно – море оставалось гладким и пустым.

Лишь после полудня с вершины грот-мачты послышался долгожданный крик:

– Прямо по курсу!

Сандокан перестал ходить туда-сюда по мостику, быстрым взглядом окинул палубу своего судна, взглянул на второй прао, которым командовал Джиро-Батол.

– По местам! – приказал он.

Но пираты уже и сами разбежались по палубе, быстро заняв боевые места.

– Эй, на мачте! – окликнул Сандокан наблюдателя. – Что видно?

– Парус, капитан.

– Это джонка?

– Парус джонки, это точно.

– Я бы предпочел судно из Европы, – пробормотал Сандокан, нахмурив лоб. – У меня нет причин ненавидеть китайцев. Но кто знает!..