Патруль Времени (сборник) - Пол Андерсон (1988)

С ним она почти всегда говорила мягко. Будь она агрессивнее, то даже ее красота не помешала бы ему спокойно спать по ночам. А может, он и влюбился-то в нее, только когда понял, какие усилия она прилагает, чтобы относиться к нему, как к равному. Ей это давалось нелегко (в Патруле она была таким же новичком, как и он) — но не труднее, чем мужчинам из других стран и эпох признать, что она обладает такими же способностями, как и они, и прекрасно ими пользуется.

Ее настроение изменилось.

— Давай! — крикнула она. — Скорей! А то еще лет двадцать, и от водопада ничего не останется.

Ее машина прыгнула вперед. Номура опустил лицевой щиток шлема и устремился за ней следом, нагруженный лентами, аккумуляторами и прочим.

«Осторожнее, — мысленно молил он, — ну пожалуйста, осторожнее, моя милая!»

Филис вырвалась далеко вперед. Ему казалось, что это комета, стрекоза

— что-то стремительное и яркое, несущееся наискосок над отвесным морем в милю высотой. Грохот оглушил Номуру, в мире для него не осталось ничего, кроме этого светопреставления.

Всего в нескольких ярдах над поверхностью воды она направила роллер к пропасти. Ее голова скрылась под нарамником пульта, руки забегали по кнопкам и клавишам — машиной она управляла только коленями. Соленые брызги оседали на лицевом щитке, и Номура включил автоматическую очистку. Турбулентные потоки сотрясали и раскачивали его роллер. Уши были защищены от шума, но не от перепада давления, и барабанные перепонки пронзала острая боль.

Он почти нагнал Филис, и вдруг ее машина словно обезумела. Он увидел, как роллер закружился волчком, ударился о зеленую толщу и исчез в ней вместе с девушкой. Своего вопля он в этом громе не расслышал.

Ударив по переключателю скорости, Том устремился за ней. Бешеный поток чуть было не увлек его, но в последнее мгновение слепой инстинкт заставил его повернуть машину. Филис исчезла. Перед ним были только стена воды, клубящиеся облака внизу и равнодушная синева вверху, шум, зажавший его в своей пасти, чтобы разорвать на мелкие куски, холод, сырость и влага на губах — соленая, как слезы.

Он помчался за помощью.

Снаружи пылал полдень. Выгоревшая равнина казалась совершенно безжизненной, и только в небе парил одинокий стервятник. Все молчало — кроме далекого водопада.

Стук в дверь сорвал Номуру с постели. Сквозь шум в ушах он еле услышал свой хриплый голос:

— Да входите же!

Вошел Эверард. Несмотря на создаваемую кондиционером прохладу, на его одежде темнели пятна пота. Сутулясь, он грыз незажженную трубку.

— Ну, что? — умоляюще спросил Номура.

— Как я и опасался. Ничего. Она так и не вернулась к себе.

Номура рухнул в кресло и уставился в пространство.

— Это точно?

Эверард сел на кровать, заскрипевшую под его тяжестью.

— Угу. Только что прибыла хронокапсула. В ответ на мой запрос сообщают, что «агент Филис-Рэч не вернулась на базу своего регионально-временного интервала из командировки в Гибралтар»; никаких других сведений о ней у них нет.

— Ни в одной эпохе?

— Агенты же так крутятся в пространстве и времени, что если досье на них и есть, то, наверное, лишь у данеллиан.

— Запросите их!

— По-твоему, они ответят? — оборвал его Эверард, стиснув широкой рукой колено. («Данеллиане, супермены далекого будущего, основатели и истинные руководители Патруля…») — И не говори мне, что мы, простые смертные, можем, если захотим, узнать, что нас всех ждет. Ты же не заглядывал в свое будущее, сынок, а? Мы не хотим, вот и все.

Жесткость исчезла из его голоса. Вертя в руках трубку, он сказал совсем уже мягко:

— Если мы живем достаточно долго, то переживаем тех, кто нам дорог. Обычный удел человека, и Патруль здесь не исключение. Но мне жаль, что ты столкнулся с этим таким молодым.

— Не надо обо мне! — воскликнул Номура. — Давайте о ней.