Патруль Времени (сборник) - Пол Андерсон (1988)

— Разумеется, — согласился Кастелар, испытывая облегчение от того, что пикировка закончилась.

Сам он тоже когда-то готовился к принятию сана, но был изгнан из ордена из-за неблаговидной связи с одной девицей, вступил в армию во время войны против французов и в конце концов последовал за Писарро в Новый Свет в надежде, что там он, младший сын обедневшего идальго из Эстремадуры, сможет сколотить хоть какое-то состояние. Но прежнее почтение к духовенству осталось.

— Я слышал, что вы осматриваете каждую вещицу прежде, чем она попадает в хранилище, — заметил Кастелар.

— Кто-то должен этим заниматься… Нужно ведь отыскать среди этой груды металла настоящие произведения искусства. Я убедил в этом нашего капитана и его капеллана. Ценители прекрасного при дворе и в церкви останутся довольны, получив эти изделия в целости и сохранности.

— Хм. — Кастелар потеребил свою бородку. — Но отчего вы занимаетесь этим по ночам?

— Вы и об этом знаете?

— Я здесь уже давно. Об этом все говорят.

— Осмелюсь заметить, вы приносите в казну несравненно больше, чем получаете. Мне самому хотелось бы побеседовать с вами: ведь ваш отряд совершил героический переход.

Кастелару живо вспомнились события последних месяцев. Брат их капитана, Эрнандо Писарро отправился во главе одного из отрядов на запад, преодолел изумительные по своей красоте Кордильеры — высочайшие горы с головокружительными ущельями и бурлящими реками — и вышел к стоящему на берегу океана таинственному храму Пачакамак.

— Мы не добились крупных успехов, — признался Кастелар. — Самой ценной нашей добычей стал индейский вождь Чалкучима. Удалось подчинить себе часть населения… Но вы собирались рассказать, почему занимаетесь сокровищами исключительно после захода солнца.

— Чтобы не возбуждать алчность и разногласия. Они уже причинили нам немало вреда. При дележе добычи люди всегда проявляют излишнее нетерпение. Кроме того, ночью орды Сатаны наиболее сильны. Я очищаю молитвой предметы, которые посвящены ложным богам.

Мимо них тяжелой поступью прошел последний носильщик и исчез за стенами города.

— Мне бы хотелось взглянуть на сокровища, — порывисто произнес Кастелар. — А почему бы и нет? Я пойду с вами.

— Что? — испуганно спросил Танакуил.

— Я не стану вам мешать. Просто посмотрю.

Монах был явно раздосадован.

— Вначале вы должны получить разрешение.

— Зачем? У меня достаточно высокий чин. Мне никто не откажет. Вы что-нибудь имеете против? Я полагал, вы обрадуетесь, если вам составят компанию.

— Довольно скучное занятие. Другие, во всяком случае, так считают. Поэтому-то я, как правило, и работаю в одиночестве.

— Мне не привыкать стоять на часах, — рассмеялся Кастелар.

Танакуил сдался.

— Ну хорошо, дон Луис, раз вы настаиваете. После вечерней молитвы приходите в Змеиный Дом, как они его здесь называют.

Над горами сверкали бесчисленные звезды. Половину из них, а то и больше, никогда не увидишь на европейском небе. От холода Кастелара пронзила дрожь, и он поплотнее закутался в плащ. Его дыхание превращалось в пар, шаги гулко отдавались на мостовых. Каксамалка, призрачный и мрачный город, окружал его со всех сторон. Кастелар порадовался тому, что на нем металлический нагрудник и шлем, хотя здесь они вроде бы не были нужны.

Индейцы называли эту землю Тауантинсуйу — Четыре Четверти Мира. Такое название для страны, превосходящей по размерам Священную Римскую империю, почему-то казалось более подходящим, чем Перу, поскольку никто не знал, что последнее в точности означает. Была ли она уже ими покорена, да и возможно ли такое — покорить всю эту страну, ее народы и ее богов?

Недостойная христианина мысль. Кастелар поспешил дальше.