Карусель - Уильям Сомерсет Моэм (1904)

– Это еще кто такая? Никогда о такой не слышала, – удивленно ответила милая леди, повернувшись к нему. Но смутное воспоминание пронеслось у нее в голове. – Это не та ли Дженни Буш, которую, как рассказывал Фрэнк, вы где-то нашли и клялись, что она – красивейшее создание на земле? – Она вперила в него пристальный изучающий взгляд. – Полагаю, вы не собираетесь жениться на официантке из паба на Флит-стрит?

– Именно так, – тихо ответил он.

– Но почему?

– Очевидно, потому что я в нее влюблен.

– Чушь! Впечатлительный юноша может влюбиться в дюжину девушек, но в стране, где моногамия установлена актом парламента, невозможно жениться на всех.

– Боюсь, не могу назвать вам других причин.

– Тогда вы могли бы сообщить мне эту весьма интересную новость в письме, – сухо заметила мисс Ли.

Он опустил глаза, поник и какое-то время молчал.

– Я должен был с кем-то поговорить, – наконец не выдержал он. – Я так одинок, и нет никого, кто оказал бы мне помощь или дал совет… Я женюсь на Дженни, потому что должен. Я знаю ее уже некоторое время, все это было мерзко и отвратительно. Но вчера, после того как я ушел от вас, она появилась у меня дома. Она была на грани истерики, бедняжка, она едва понимала, что говорит, и она сказала мне…

– …что случилось то, чего вам вполне следовало ожидать, – перебила мисс Ли.

– Да.

Мисс Ли размышляла, медленно рисуя свои инициалы острием зонта на гравии, а взволнованный Бэзил на нее смотрел.

– Вы уверены, что не совершаете глупость? – наконец спросила она. – Вы ведь не любите ее, правда?

– Нет.

– Тогда вы не имеете права на ней жениться. О, мой дорогой мальчик, вы и не представляете, как иногда утомителен брак, даже с людьми своего круга и схожих интересов! Я давно живу на свете и убеждена: брак – самое ужасное явление в мире, если только страсть не делает его абсолютно неизбежным. Я ненавижу и презираю всеми фибрами души тех глупцов, которые пытаются опровергать и игнорировать этот факт.

– Если я не женюсь на Дженни, она покончит с собой. Она не просто обычная официантка. Пока я не узнал ее ближе, она была в высшей степени благонравна. Бросить ее – значит погубить ее.

– Думаю, вы преувеличиваете. В конце концов, это не больше, чем весьма прискорбный инцидент, приключившийся вследствие вашей… невинности. И нет никакой необходимости в отчаянных действиях или позерстве. Вы поведете себя как джентльмен и позаботитесь о девушке должным образом. Она может отправиться в деревню на то время, пока все не закончится, а когда вернется, никто ничего не узнает и она не пострадает.

– Но здесь вопрос не в том, что все станет известно. Это дело чести.

– Разве не поздновато говорить о морали? Я не вполне понимаю, где была ваша честь, когда вы соблазняли девушку.

– Осмелюсь сказать, я был полным негодяем, – смиренно заметил он. – Но теперь я должен исполнить свой долг.

– Вы говорите так, словно подобное никогда не случалось раньше, – напирала мисс Ли.

– О да, знаю, такое происходит сплошь и рядом. Если девушка уступает, тем хуже для нее. Мужчины всегда в стороне. Пусть идет на улицу, пусть катится к черту или повесится.

Мисс Ли, поджав губы, передернула плечами. Она поинтересовалась, как он собирается жить, ведь его дохода явно не хватит на семью, а он явно не создан для долгой монотонной работы в адвокатуре. Она знала о профессии писателя достаточно, чтобы понимать: этим много денег не заработаешь. Бэзилу недоставало журналистской проворности, и ему потребовалось два года, чтобы создать роман, за который он, вероятно, получит не больше пятидесяти фунтов. А его страсть к анализу душевного состояния вряд ли могла способствовать материальному обогащению. Кроме того, он был расточителен и совершенно не желал экономить и откладывать на черный день. К тому же он никогда не имел возможности освоить сложное искусство приобретения товаров на целый шиллинг за двенадцать медяков.