Изящное искусство создавать себе врагов - Джеймс Макнил Уистлер (1890)

На те же 1860-е годы падает еще одна – неудачная – попытка пойти по другому, не свойственному ему пути. Это попытка, о которой обычно вовсе не говорят, по-своему претворить весьма распространенное в Англии в это время увлечение более или менее бутафорской неоклассикой, так называемой «гостиной античностью». Отчасти Уистлера подбивал на это его новый приятель, заменивший Легро, Элберт Мур. Этот ныне забытый художник привлекал Уистлера отсутствием анекдотических сюжетов и откровенной декоративностью своих картин, где неизменно изображались псевдоантичные полуодетые красивые девушки. Возможно, именно с легкой руки Мура обратились позднее к античным темам и Альма-Тадема, и Лейтон, и множество художников других национальностей. Впрочем, такая тематика свойственна и более ранним «салонным» живописцам. Уистлер обладал слишком изысканным вкусом, чтобы идти по их стопам, в античности он больше любил танагрские статуэтки. В какой-то мере ими навеяны эскизы стройных девичьих фигур, обычно называемые «Шесть проектов», – многофигурных композиций, оставшихся невоплощенными в декоративные панно. Для нас они кажутся неожиданными по интенсивности чистых и ярких, но тонально сгармонированных тонов. К концу 1860-х годов он понял свою неудачу и забросил эти проекты, вернувшись к окружающему миру. То, что Уистлера в нем интересует, можно разделить на две очень обособленные области: пейзажи-ноктюрны и однофигурные портреты.

С именем Уистлера навсегда связано изображение ночи, – нет, не просто мрака, а того меланхолически пленительного часа, что французы называют «l’heure bleue». Он нашел в этом «синем часе» такое множество тончайших оттенков, что ни одна его картина не повторяет тональности другой, от едва потухающего дня до глубоких сумерек, на фоне которых так ярко загораются мимолетные огни фейерверков. И еще одно почти обязательное условие, всегда прельщающее Уистлера: холодные краски неба то отражаются, то сливаются с водой внизу – будь это Темза, лагуны Венеции или океан. Море он страстно любил, оно для него было не менее живым и значительным, чем люди. Нет, люди даже мешают. Позднее он избегает нарушать его самодовлеющее бытие человеческими фигурами хотя бы едва намеченными, как в «Ноктюрне. Синее с зеленым», или одинокими, как фигура Курбе на берегу океана в Трувиле («Гармония в синем и серебряном. Трувиль», 1865). Образ моря становится одушевленным – оно может быть «Сердитым» («The Angry Sea») или «Печальным» («The Sad Sea»), и вы убеждаетесь, что художник от всей души сочувствует ему, как живому существу.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, https://www.litres.ru/24316106/?lfrom=569602277 на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.