История Жака Казановы де Сейнгальт. Том 8 - Джованни Джакомо Казанова (2014)

– Ровно восемнадцать лет назад, – сказала она, – я заснула одна на этом самом месте, где мы сейчас находимся, и мне явился во сне божественный Оросмадис, сошедший с Солнца, и оставался со мной вплоть до моего пробуждения. Открыв глаза, я увидела, как он меня покинул и снова поднялся в небо. Он оставил меня зачавшей девочку, которую забрал у меня десять лет назад, несомненно, чтобы внушить мне, что после него я должна забыть даже возможность полюбить смертного. Моя божественная Ириазис с этим согласна.

– Вы уверены, что г-н д’Юрфэ не ее отец?

– Г-н д’Юрфэ не касался меня ни разу с тех пор, как увидел меня лежащей с божественным Анаэлем.

– Это гений Венеры. Был ли он косым?

– В высшей степени. Значит, вы знали, что он косой?

– Я также знаю, что в любовном кризисе он перестает косить.

– Я не обратила на это внимания. Он также меня покинул из-за ошибки, которую я совершила с Арабом.

– Он был направлен к вам гением Меркурия, врагом Анаэля.

– Он это здорово проделал, и я хлебнула от этого горя.

– Нет, эта встреча сделала вас способной к преображению.

Мы возвращались к коляске, когда внезапно перед нашими глазами возник Сен-Жермен; но как только он нас заметил, он резко свернул и затерялся в другой аллее.

– Вы видели? – спросил я ее. Он работает против нас, но наши гении заставили его дрожать.

– Я поражена. Завтра утром я поеду в Версаль, чтобы сообщить эту новость герцогу де Шуазейль. Интересно посмотреть, что он скажет.

Я расстался с этой дамой и пошел пешком к моему брату, который жил у ворот Сен-Дени. Он встретил меня криками радости, так же как и его жена, которую я нашел весьма красивой, но несчастной, потому что небо не дало ее мужу способности доказать, что он мужчина, а она была при этом в него влюблена. Я говорю о несчастье, потому что ее любовь сделала ее верной; помимо этого, ее муж относился к ней очень хорошо и предоставлял ей полную свободу, и она могла бы легко найти лекарство от своей беды. Она была сражена своим горем, потому что, не догадываясь о бессилье моего брата, она вообразила, что он не видит в ней объекта своих желаний, потому что не отвечает на любовь, которую она к нему испытывает; и ей это было простительно, потому что ее муж был похож на Геркулеса и напоминал его повсюду, только не с ней. Горе извело ее, так что она умерла пять или шесть лет спустя после этого времени. Она умерла совсем не с тем, чтобы упрекнуть своего супруга, но мы увидим в дальнейшем, что ее смерть явилась для него сущим наказанием.

На другой день я нанес визит м-м Варнье, чтобы занести ей письмо м-м Морен. Я был ею отлично принят, и она была столь добра сказать, что в мире нет человека, с которым она более желала бы познакомиться, чем со мной, потому что ее племянница рассказала ей столько обо мне, что она полна любопытства. Известно, что это самая распространенная болезнь женщин.

– Вы увидите мою прекрасную племянницу, месье, – добавила она, – и она сама расскажет вам о себе все, что касается ее положения и того, что у нее на сердце.

Она тут же написала ей записку и вложила ее в тот же конверт, что и письмо, что мне передала м-м Морен.

– Если вы захотите узнать ответ, который даст моя племянница, – сказала м-м Варнье, – я приглашаю вас обедать.

Я согласился, и она тут же велела закрыть двери для всех остальных.

Маленький савояр, что понес письмо в Пасси, вернулся в четыре часа с запиской, в которой значилось: «Момент, когда я увижу г-на шевалье де Сейнгальт, будет одним из самых счастливых в моей жизни. Сделайте так, чтобы он был у вас послезавтра в десять часов, и если он не сможет быть в это время, дайте мне знать».

Прочтя эту записку и пообещав быть точно в назначенный срок, я покинул м-м Варнье и отправился к м-м дю Рюмэн, которой я должен был пообещать целый день, чтобы ответить на кучу вопросов, которые она имела ко мне, и для ответа на которые мне нужна была помощь моего оракула.