Чингисхан и рождение современного мира - Джек Уэзерфорд (2004)

Наша команда начала совместную работу. Мы сравнили большинство самых важных первичных и вторичных текстов, касающихся «Сокровенного сказания», на десятке разных языков. Мы изучали карты и обсуждали точные значения различных документов и древних комментариев к ним. Разумеется, мы столкнулись с огромным количеством расхождений и противоречий, которые было трудно привести к общему знаменателю. С одной стороны, Сухбатор – буквалист и эмпирик, для которого каждое слово «Сокровенного сказания» было истинной правдой, – поставил себе целью найти тому веские научные подтверждения. С другой стороны, Пурев, который полагал, что в истории ничего нельзя воспринимать буквально. По его мнению, Чингисхан был самым могучим шаманом в истории, а текст на самом деле представлял собой мистический трактат, который в символической форме описывал его путь к вершинам власти. Если разгадать этот язык символов, то будет вновь обретен шаманский рецепт по завоеванию и управлению миром.

С самого начала нашей совместной работы было очевидно, что мы не сможем отсеять противоречивые толкования без тщательного обследования конкретных мест, где происходили описанные события. Только так мы могли бы окончательно убедиться в достоверности того или иного текста. Книги могут вводить нас в заблуждение, но ландшафт никогда не лжет. Краткий и утомительный обзор основных мест событий принес ответы на некоторые вопросы, но поставил множество новых. Мы поняли, что нам придется не только найти правильное место, но и понять суть событий, которые там происходили, а для этого нам нужно будет наблюдать их в правильных погодных условиях. Мы многократно возвращались в одни и те же места в разное время года. Нужные нам точки были рассыпаны на площади в тысячи квадратных миль, но наиболее важные из них находились в той области, которая была закрыта после смерти Чингисхана. Из-за того что Чингисхан вел кочевой образ жизни, наша работа превратилась в мобильный проект, археологическое исследование маршрутов, а не просто конкретных мест.

Если посмотреть на ландшафт Монголии со спутника, то мы увидим небольшое количество дорог, но великое множество троп и путей, идущих по степи во всех направлениях. Но все они заканчиваются на границе Их-хорига, Великого запрета. Чтобы попасть на место захоронения Чингисхана, нам пришлось пересечь границу бывшей запретной зоны, на которой была военная база и полигон. После вывода войск на том месте остался сюрреалистический пейзаж: земля, испещренная воронками от снарядов, использованными гильзами и неразорвавшимися снарядами, повсюду были разбросаны металлические корпуса танков, сломанных грузовиков, разбитых самолетов. В воздухе висели тяжелые испарения, и часто поднимался туман. В несколько ярусов высились металлические каркасы, остатки сооружений неизвестного назначения. Полуразвалившиеся здания, в которых когда-то размещалось секретное оборудование, теперь стояли среди песков пустыми. Устаревшая военная техника была брошена прямо в степи. Темные лужи каких-то жидкостей блестели на ярком солнце. В стоячей жиже плавали потемневшие обломки уже неразличимых предметов, а кости животных, высохшие скелеты, обрывки меха и слипшиеся комки перьев окружали берега таких водоемов. Но за этим кладбищем ужасов XX века лежала его полная противоположность – закрытая, заповедная, не тронутая за долгие века родина Чингисхана, несколько сот квадратных километров девственных долин и степи.