Легенды о призраках (сборник) - Коллектив авторов (2015)

Я слышал, что у него рак, но все же не ожидал, что он будет выглядеть вот так. Он весь как-то уменьшился, ключицы выступают, как какой-то нелепый костяной шарф. Он сцепил ладони перед собой, и его пальцы напоминают две связки крючков, случайно и накрепко запутавшихся. Его руки такие тонкие – кожа да кости, – что мне удивительно, как они еще могут двигаться. Он открывает рот, и его зубы – те, что остались, – сами собой щерятся в щербатой ухмылке, какую вырезают в тыкве ко Дню всех святых.

– Арч, – говорит он, – можно мне зайти?

Я отступаю в сторону, и он, шаркая, проходит мимо меня в гостиную.

Я сажусь и показываю ему на диван.

Снаружи снова принимается лить дождь. Он громко стучит в жестяную крышу, и мне кажется странным, что такой ливень не разбудил меня, когда начался в первый раз.

– Мне нужно кое-что тебе сказать, Арч.

Вспыхивает молния. Комнату мгновенно заливает белый свет, а затем она так же мгновенно погружается в темноту – это отключилось электричество. Джеймс, сидящий на диване в двух метрах от меня, теперь не более чем черная тень.

– То, что мы с тобой натворили… Ты считаешь, что ты их убил. Но ведь это в прошлом. Долгое, очень долгое время я хотел вернуться назад, в тот день, когда я солгал, и рассказать всем правду. Я хотел сесть в тюрьму. Сдохнуть там. Но ведь это невозможно. Понимаешь?

– Да, – говорю я. – Понимаю.

– Дети на том переезде… Я говорил с ними. Они просили, чтобы я тебе кое-что передал.

– Не надо, Джеймс.

– Они хотят, чтобы ты понял. Они остаются здесь не потому, что таково их желание. – Его голос совершенно спокоен, он будто не замечает поднимающейся во мне злости.

– А потому, что это я оставил их на том переезде, верно, Джеймс? Ты ведь всего лишь помощник машиниста. Ты не в ответе за то, что произошло. – Я вдруг оказываюсь возле дивана, хватаю его за рубашку, стараюсь поднять его на ноги. Но он тяжелый, страшно тяжелый… А ведь он так исхудал, что вообще не должен ничего весить. Вспыхивает молния и освещает его темные глаза. Я не могу найти в них ничего – они спокойны, и только.

– Отпусти их, Арч.

Кажется, он хочет сказать что-то еще, но тут на дом обрушивается каскад молний, освещая комнату повторяющимися вспышками, словно почти одновременно щелкает множество фотоаппаратов. Когда комната снова погружается во тьму, Джеймса больше нет. Я не вижу его. Его рубашка все еще у меня в кулаке, и я в отчаянии тяну ее на себя, чтобы найти его, чтобы он не смел исчезать. Рубашка рвется. Что-то остается в ладони, но я не вижу что. Болит голова. Вокруг меня оглушительно гремят раскаты грома. Комната вдруг кренится вправо, и я теряю сознание.

***

Следующим утром солнце светит в окно так ярко, что я едва могу открыть глаза.

Я поворачиваю голову и смотрю на часы у кровати: 12:00. Прикрываю глаза ладонью и выглядываю во двор, туда, где ночью упал вяз. Электрики уже на месте – восстанавливают линию электропередачи.

Я чувствую себя разбитым, полностью вымотанным, как будто вообще не спал. В голове стальной иголкой застрял визит Джеймса. Но что он хотел мне сказать?

Просто сон, думаю я. Затем понимаю: у меня в кулаке что-то есть. Разжимаю его и вижу пуговицу.

***

Джеймс мертв. Я убеждаюсь в этом, позвонив ему домой. Его жена, Бет, говорит, что он умер ночью во время грозы.

– Прими мои соболезнования, – говорю я.

– Арч, Джеймс рассказал мне правду. О том, что вы тогда были пьяны.

– Бет…

– Я его возненавидела. Хотела, чтобы он отправился в тюрьму. А на следующий день мне только и нужно было, чтобы он всегда был рядом. Туда-сюда. Каждый день. Много времени прошло, прежде чем я его простила. И еще больше, прежде чем он сам себя простил.

– Он не был виноват, Бет. Виноват был я один.

– Такое никто не вынесет в одиночку.

– Ты когда-нибудь задумывалась, кто это решает? – спрашиваю я.

– Что решает?