Похищение - Даниэла Стил (1993)

Она долго молчала, а потом ответила чуть слышно:

– Я замужем.

Он кивнул, стараясь не показать своей боли. А ведь ей удалось мгновенно растравить рану, которая не заживала очень долго.

– Я его знаю?

Вряд ли, ведь он провел за границей целых семнадцать лет. Но по ее внешнему виду можно заключить, что она замужем по меньшей мере за Астором.

– Не думаю. – На самом деле она знала, что ее муж был когда-то другом Делони-отца. Муж был на двадцать пять лет старше ее. – Его зовут Малкольм Паттерсон.

В ее глазах не было радости, когда она произносила его имя. И гордости не было. Поля шляпы закрыли от него ее лицо. Что-то неясное послышалось в ее словах, что-то такое, что ему не понравилось. Она была прекрасна, но вовсе не выглядела счастливой. Так вот что с ней произошло за эти семь лет. Он не был ошеломлен. Но он был встревожен. Да, именно так.

– Знакомое имя, – холодно сказал Чарльз, и ему очень захотелось еще раз взглянуть Мариэлле в глаза. – И ты счастлива?

А если бы он сейчас предложил ей вернуться к нему, что бы она ему ответила? Ему-то самому было ясно, что она не должна отказываться.

Она не знала, как ответить. Она ценила свой брак. Малкольм пообещал заботиться о ней в то самое время, когда забота была ей так необходима, и он сдержал обещание. Он не дал ей предаться отчаянию. Он был к ней добр. Но в первое время она не отдавала себе отчета в том, что муж ее может быть холодным, чужим, что ему порой будет не до нее. Слишком часто он бывал занят. И все же во многих отношениях он был идеальным мужем. Умен, вежлив, предупредителен, обаятелен. Но он – не Чарльз... нет в нем страсти, пламени... Не его лицо представлялось ей в те часы, когда она находилась на грани между жизнью и смертью... Не его имя она шептала... Они это знали, и Малкольм, и Мариэлла.

– Чарльз, я спокойна. А это много для меня значит.

С Чарльзом нельзя было быть спокойной... С ним было упоение, счастье, страсть, любовь... порой отчаяние... И горе было, такое же огромное, как и страсть.

– Я тебя видел... в Испании... я бредил, когда меня ранили... – сказал он словно в полусне.

«А я тебя видела каждую ночь», – хотела сказать Мариэлла, но не смогла. Только улыбнулась.

– Бывают призраки, Чарльз.

И есть среди них такие, что приносят боль.

– Нет, не призраки. Разве мы – призраки? Призраки – и все?

– Может быть.

Только проведя два года в санатории для душевнобольных, она поняла, что кошмар кончился и теперь можно жить – пусть с болью в сердце, но все-таки жить после всего, что произошло. Сейчас нельзя рисковать, нельзя рисковать даже ради него, ради него тем более нельзя. Не надо позволять себе возвращаться вспять. Да, она все еще бесконечно любит его, но это не имеет сейчас значения. Она коснулась его руки, его щеки, он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она отстранилась. Он все-таки поцеловал ее в щеку, совсем близко к губам, и она долго не открывала глаз.

– Я люблю тебя... Я тебя все время любил...

Она узнала этот огонь в его глазах. Это не физическое влечение, доводящее мужчину до безумия, а истинная любовь, рожденная узнаванием, заботой, верой в любимого человека. Такая страсть убивает. Мариэлла знала, что эта страсть когда-нибудь погубит Чарльза. Когда-то она сама едва не погибла в пламени его безумств и теперь не может рисковать. У него появились шрамы, но и у нее тоже. Она ранена не на поле боя, но от этого ее раны болят не меньше.

– Я тебя тоже люблю, – прошептала она, понимая, что не следует говорить такие слова. Но шепот явился из прошлого, как отзыв той жизни, которая закончилась вместе с жизнью Андре.

– Давай еще раз встретимся, пока я не уехал в Испанию.

Давить – вот это похоже на него. Сейчас он заставит ее почувствовать себя в ответе за него. Как же, ведь он едет на войну! Она опять улыбнулась, но на этот раз отрицательно покачала головой.

– Не могу, Чарльз. Я замужем.