Опытный кролик - Полковников Дмитрий

Заочно учась на юриста, Панов несколько раз катался в две маленькие, но очень горячие и злые друг на друга, южные республики. Как «силовик» он прикрывал работу следственной группы.

Потом последовательно меняя должности, дослужился до следователя. Но счастье переменчиво, генерала почетно уволили. Команда распалась. Последние три года Панов добивал, попутно являясь консультантом российского Бюро Интерпола.

Работу на «гражданке» полковник нашел быстро. Приличное знание немецкого и английского, техническое и юридическое образование позволили без проблем занять неплохую должность в местном филиале крупной немецкой компании. Та, помимо другой продукции, толкала на просторы необъятной Родины оборудование для охранных агентств. Обязанности прежние, а доход в пять раз превышал служебный оклад.

Посмеиваясь, Саша потихоньку вкушал прелести нового гражданского общества, демократических свобод, и прочих благ. Бывший офицер постепенно превращался в законченного циника, никому и ни во что не веря.

От прежней жизни, осталось увлечение военной историей. В двенадцать лет Панов буквально заболел Отечественной войной, проглотив за вечер повесть Андреева «Очень хочется жить»

[3]. Книга его поразила, разительно отличаясь от всего, что тогда издавали про войну. С годами перешел на мемуары, и сразу возникло еще больше вопросов, заставляя его с головой уйти в документы.

*****

Саша посмотрел в окно. Проплывавший там пейзаж, вызвал чувство тревоги, а гудок паровоза больно резанул по ушам мутной головы. Панов по пояс высунулся в окно, посмотреть, куда несется поезд. Очень вовремя, в этот момент водка, как раз выполнила недопустимую операцию, очищая буфера и регистры.

Здоровье — вот, что главное. Теперь нужен харч хороший, специально нынешнее под состояние.

— Станция Борисов. Стоянка десять минут, — взрывая мозг, прокричал проводник.

Поезд окончательно замедлил ход и, лязгнув буферами вагонов остановился.

Панов с трудом надел гимнастерку. С третьего раза попал босыми ногами в голенища валявшихся на полу сапог. Наклоняться и мотать портянки не стал — чревато. Нашарил в кармане галифе пачку денег, подмигнул, собравшимся около Ленина, бойцам, летчикам и шахтерам на купюрах разного номинала и вывалился из купе.

— Товарищ капитан, вы бы хоть подпоясались. Попадетесь патрулю, снимут с поезда, — умело уклоняясь от огненной струи перегара, посоветовал проводник.

Саша отмахнулся, не на станцию же собрался. От патрулей Панов когда-то бегал мастерски, а милицию игнорировал. Органы «своих» узнают сразу и, почти не ошибаясь, определяют звание.

Странно, но никто здесь не гонял жителей, пришедших к поезду торговать. Предлагали не только неизменные жареные семечки из подсолнуха и тыквы. Торговали яйцами, соленьями, аппетитно пахнущей толченой картошкой с подсолнечным маслом ручной выжимки и золотисто поджаренным луком, домашним квасом, колбасой, пирожками со щавелем.

А посмотрели бы, кто торговал!

Босоногие ребятишки в штанах и рубахах на вырост, девушки и женщины в мешковатых платьях из дешевой ткани штурмовали поезд, зазывая и нахваливая немудреный товар.

— Зажигалки одноразовые деревянные! — орал какой-то пацан в кепке, держа в кулаке коробок со спичками. Панов несильно дал ему подзатыльник и сунул рубль. Креатив в рекламе надо поощрять.

Потом, не думая, купил соленых огурцов и капусты, горячей картошки, вареных яиц и несколько ломтей домашнего свежевыпеченного ржаного хлеба, поражаясь качеству местных продуктов и цене в несколько рублей и копеек.

Вдоволь напился простокваши, запасся огромной «четвертью» ледяного кваса. Его продали задорого, поскольку брал он напиток вместе с «тарой», массивной трехлитровой бутылкой. Пока здесь упаковка гораздо ценнее качественного продукта внутри.