Опытный кролик - Полковников Дмитрий

Запинаясь, вновь заговорил замполит. Надо обязательно собрать бойцов и командиров на митинг. Сплотить людей, еще до того, как придут директивы сверху. Ну, а пока следовало немедленно провести партийное собрание, обсудить текущий момент и выработать коллективную резолюцию

[587].

— Ты что, дурак! — заорал на него начальник штаба, чтобы смазать собственную неловкость.

— А ну, молчать! — рявкнул Царев, сознающий обстановку лучше всех. Теперь он должен, нет, просто обязан, сделать выбор.

Радисты от Ненашева давно прибыли. С ними где-то сорок пограничников и несколько, прихваченных по дороге, пехотинцев.

Опять Царев поймал два злых и возмущенных взгляда. По рации ему передали, что комбат перестал материться и ушел вниз к пулеметам, мрачно обещая однокашнику-майору являться в кошмарных снах.

Но где, черт возьми, настоящий приказ! Или подчинится Максиму, как начальнику обороны Бреста с юга. Нет, не такую он ждал от Ненашева бумагу!

Гул моторов рядом заставил всех побледнеть.

— Немецкие танки! — истошно крикнул кто-то рядом, заражая паникой.

Даже бронемашина с пулеметом, ворвавшаяся на их позиции, означала смерть для бойцов. А ну, возьми и поверни резво пушку, весом в несколько тонн. На то и рассчитаны требования не к гаубице, а к противотанковой артиллерии.

Люди заметались, забывая, что до границы хоть и пять километров, но не делись никуда леса и болота, по которым не то что легкий танк не пройдет, пехотинец увязнет, а на дорогу наведены пушки.

— Прекратить истерику! Идут наши! — заорал присланный комбатом пограничник, выпустив полдиска в воздух. Пусть вразумятся, наконец, армейцы!

Царев знал, идет к ним рота зенитных пулеметов и колонна техники. Ненашев, как мог, пытался обеспечить полк средствами тяги. Вернее, возвращал их обратно.

Вот они местные «урожайные» автобаты. По указанию Генштаба строевые части выделяли военным строителям трактора, тягачи и грузовики. Они, сведенные в автобатальоны, помогали строителям возводить доты

[588].

Постепенно растерянность сменилась осмысленными действиями. Все же командиры прошли финскую компанию, где пришлось работать прямой наводкой под огнем «кукушек» и пулеметов.

— Первому и второму дивизиону через минуту открыть огонь, — скомандовал Царев, жалея о неукомплектованности полка. Прошел почти год, как забрали у них 203-мм гаубицы в резерв главного командования, однако двенадцать обещанных 122-мм пушек как-то долго ехали с завода

[589].

— Ты соображаешь, что творишь? Может, еще не война, а пограничный конфликт.

Будто удар грома разорвал воздух. Под ногами ощутимо вздрогнула земля, а на северо-западе в воздухе возник огромный, хорошо видимый отсюда столб пыли и дыма. Комполка прикинул, из чего вели огонь.

— Провокация, где стреляет двадцатидюймовый калибр? — на миг в его глазах мелькнула тень насмешки.

Царев ошибся на четыре дюйма. Все же расстояние.

Взрыв бетонобойного снаряда весом более двух тонн, оставил после себя воронку диаметром пятнадцать метров и глубиной пять. Первые два выстрела из установок типа «Карл» были безрезультатны. Из-за неверной установки не сработал взрыватель.

В бункер, ведущий фланговый огонь по железнодорожному мосту, мортира так и не попала, но заставила замолчать пулеметы большевиков. После взрыва бетонная коробка чуть съехала набок, и живых внутри не осталось.

Когда в небо поднялся огромный столб пыли и дыма, командир шестидесятого полка НКВД, не думая, замкнул контакты взрывной машинки. К черту сомнения, инструкции! Медлить нельзя!