Последнее слово техники - Иэн Бэнкс (1990, 1991)

Молодой человек улыбнулся – казалось, он выковыривает что-то из-под ногтя. Потом он сунул руки в карманы панталон, а этнарх тем временем сбросил с себя одеяло и взял штаны.

– Да, – сказал незнакомец. – Наверное, это ужасно – думать, что вот сейчас ты умрешь.

– Не самое приятное ощущение, – согласился этнарх, засовывая в штанины сначала одну, потом другую ногу.

– Но какое облегчение – получить отсрочку.

– Гмм.

Этнарх натужно хохотнул.

– Вроде того, что вот тебя гонят в деревню, и ты думаешь, что близок расстрел, – задумчиво сказал молодой человек, глядя на этнарха из-за изножья, – а потом тебе сообщают, что ты приговорен всего лишь к переселению.

Он улыбнулся. Этнарх поколебался, но ничего не сказал.

– К переселению, и ты поедешь на поезде, – продолжил молодой человек, доставая из кармана маленький черный пистолет. – И на этом поезде поедут твои родные, соседи по улице, односельчане…

Молодой человек отрегулировал что-то на своем оружии.

– И все это кончается тем, что в вагон отводят выхлопные газы двигателя и все умирают, – закончил он, скупо улыбнувшись. – Что ты об этом скажешь, этнарх Кериан? Как-то так все и происходит?

Этнарх замер, уставившись широко раскрытыми глазами на пистолет.

– Эти милые люди называются Культурой, – пояснил молодой человек. – И я всегда считал, что они слишком мягкотелы.

Он выставил вперед руку с пистолетом.

– Некоторое время назад я перестал работать на них, – добавил он. – Теперь я свободный художник.

Потерявший дар речи этнарх смотрел в темные глаза – по ним было не прочитать возраста – над стволом черного пистолета.

– Меня зовут Чераденин Закалве, – сказал незнакомец, нацеливая пистолет на переносицу этнарха. – А тебя зовут мертвецом.

Он нажал на спусковой крючок.

Этнарх закинул назад голову и закричал, а потому пуля пробила его верхнее нёбо и взорвалась внутри черепа.

Резная панель изголовья покрылась ошметками мозга. Тело рухнуло на мягкую кровать и, истекая кровью, судорожно дернулось один раз.

Он моргнул несколько раз, глядя, как собирается в лужицу кровь, потом неторопливо снял с себя цветастые одежды и уложил их в маленький черный рюкзак, оставшись в темном комбинезоне.

Он вытащил из рюкзака матово-черную маску и набросил себе на шею, но не на лицо. Подойдя к изголовью кровати, он сорвал с шеи спящей девушки прозрачный лоскуток, потом вернулся в темные глубины комнаты, натягивая на лицо маску.

Используя прибор ночного видения, он поднял крышку блока управления системами безопасности и осторожно вытащил несколько небольших коробочек. Потом – очень тихо и медленно – подошел к порнографической картине, занимавшей всю стену. За картиной скрывалась потайная дверь, через которую можно было проникнуть в канализацию и на крышу дворца.

Он повернулся, посмотрел на кровавые ошметки, разбрызганные по головной панели кровати, и улыбнулся скупой, чуть неуверенной улыбкой.

Тихонько закрыв дверь, он нырнул в каменно-черное чрево дворца, сливаясь с мраком.

Глава вторая

Плотина вклинивалась между лесистыми холмами, напоминая отколотый кусок огромной чашки. Утреннее солнце заливало долину, лучи его падали на серую вертикальную поверхность плотины и, отражаясь, превращались в белый поток света. Продолговатое водохранилище – некогда оно было намного обширнее – казалось темным и холодным. Вода не доходила даже до середины бетонной стены, и леса отвоевали часть склонов, прежде затопленных водой. Парусники стояли вдоль одного из берегов водохранилища, пришвартованные к причалам; волны ударяли в блестящие борта.