Воин Доброй Удачи - Р. Скотт Бэккер (2015)

Он перекатывал голову от плеча к плечу в странном, бурном безумии, размахивая руками, будто пытался что-то ухватить.

– Нет! Я буду крушить и разорять!

Мало что выводит из равновесия сильнее, чем внезапное нарушение принятого за истину. Старый колдун прибегал к собственной логике – собственному самолюбию, – забывая, что отсутствие обычных намерений – то самое, что делает безумца безумным. Он предлагал себя в качестве инструмента, не понимая, что он с Мимарой – условия сделки: тень давнего друга и эхо утраченной любви. Они были любовью, которую он собирался предать.

Надо было помнить об этих душах…

– Честь? – воскликнул Нелюдь, и со своей усмешкой он стал походить на гигантского шранка. – Любовь? Все это мусор перед лицом забвения! Нет! Я схвачу мир и вытряхну из него все горести и муки, какие удастся! Я вспомню!

Старый колдун пошел дальше, уже смирившись с этим маршем смерти. Пусть жертва ведет палача, подумал он. Ниль’гиккас, последний король Обители, собирался убить его в Библиотеке Сауглиша.

Различные варианты катастрофического и обнадеживающего развития событий пронеслись у Акхеймиона в голове. Он нападет на Нелюдя из засады с мощным заклинанием, успев сокрушить его чары, – убьет его прежде, чем сам будет убит. Будет защищаться и уговаривать, будет заклинать разум и чувства, чтобы столкнуть Нелюдя с безумного пути. Будет яростно сражаться, вырвется из развалин Священной Библиотеки, только чтобы оказаться поверженным более могущественным магом куйя…

Нелегко отказаться от импульсивного желания выжить, невзирая на то, какие несчастья пришлось пережить.

– Я оплакиваю того, кем я стал по милости Судьбы… – без предупреждения обронил Нелюдь.

Старый колдун шел, уставившись на ноги, шагающие по лесному валежнику.

– А что с Иштеребинтом? – спросил он. – Он пал?

Громадный Нелюдь сделал какой-то жест, будто хотел пожать плечами.

– Пал? Нет. Обратился. Утратив присутствие духа, мои братья обратились к тирании… Он стал Мин-Уроикасом.

Мин-Уроикас. Легкость, с которой он произнес эти слова, говорила о серьезности его состояния. Во всем мире это название не произносили, а скорее бросали или бранились им. Мин-Уроикас. Собрание Мерзостей. Ужасная крепость, в которой жители убили всех своих жен и дочерей, и так обрекли себя на вечное преследование.

– Голготтерат, – выговорил колдун, едва дыша.

Нелюдь печально кивнул. Пятна солнечного света испещряли его череп.

– Я забыл это имя.

– А ты? – спросил колдун. – Почему ты не остался с ними?

За долгое молчание они успели дойти до фундамента разрушенной Библиотеки.

– Гордость, – наконец сказал Нелюдь. – Я погрузился в собственное горе. Потому отправился на поиски тех, кого мог бы полюбить.

Акхеймион заглянул в черный блеск его глаз.

– И уничтожить.

Он важно кивнул, и движение это несло в себе тысячелетнюю неизбежность.

– И уничтожить.

Мимара не знала, что именно встревожило ее во внезапной перемене среди скальперов. Мать как-то говорила ей, что в большинстве разговоров скрыт подтекст, но люди в массе своей болтают вздор, совершенно не задумываясь над смыслом и целями речей. Мимара посмеялась над этой идеей, не потому, что это звучало неправдоподобно, а потому, что это утверждала мать.

– Людям по большей части трудно это вынести, – сказала императрица с материнской усталостью. – Они верят в тысячи явлений, которых не видят, но стоит им сказать, что и в их душах немало скрытого, как они начинают упираться…

Это был один из тех редких комментариев, который сводил гнев Мимары на нет, оставляя лишь смятение в душе. Она не могла избавиться от ощущения, что предметом скрытого обсуждения был ее отчим, Келлхус. Глухое недовольство, о котором предупреждала мать.