Капитан Сорви-голова - Луи Буссенар (1901)

Гнаться за человеком, присутствовать при его агонии – что за наслаждение для цивилизованных варваров!

«Вперед! Вперед!..» У англичан этот возглас означает: «Кто придет первым».

Офицеры, пользуясь своей властью, приказали солдатам спешиться и бесцеремонно забрали их коней. Взвод сформировался в одно мгновение. Он состоял из драгун, улан, гусар и нескольких yeomanry[7], этих бесстрашных охотников, еще более одержимых, чем их товарищи по регулярной армии.

«Вперед! Вперед!»

Долг солдата и спортивный азарт подхлестывают друг друга, придавая особую напряженность скачке, которая с ходу приняла бешеный характер.

«Вперед!.. Вперед! Охота за человеком!»

Взвод улан то смыкался, то растягивался, в зависимости от темперамента всадников и горячности их коней.

Впереди молодой уланский лейтенант на великолепном, породистом скакуне. С каждым его скачком офицер все больше удалялся от взвода и приближался к беглецам, которые опередили погоню не более чем на шестьсот метров.

Бедные мальчики мчались во весь опор на пони, неказистых с виду, но смелых и умных животных, честно исполнявших свой долг.

Вот оба отряда вступили в полосу высоких трав. Здесь пони приобрели некоторые преимущества: они перешли на своеобразный аллюр, при котором их передние ноги идут рысью, а задние галопом, что дает им возможность, почти не снижая скорости и не путаясь, пробираться среди высоких трав. На голой равнине их настигли бы за каких-нибудь десять минут, в прериях же удавалось сохранять расстояние, отделявшее их от преследователей.

Только уланский лейтенант да еще трое всадников постепенно нагоняли беглецов.

Пони молодого француза, которого англичане прозвали капитаном Сорви-голова, не обнаруживал еще ни малейших признаков усталости. Но удила пони, на котором скакали Фанфан и юный Поль, уже были покрыты обильной пеной: он явно начал уставать.

– Фанфан! – крикнул Сорви-голова. – Ты не на деревянном коньке карусели, а в седле! Отдай поводья, положись на коня.

– Ладно, хозяин! – ответил Фанфан. – Придется тебе, Коко, думать за нас обоих, – ласково потрепал он по шее пони. – Впрочем, это не так уж трудно для тебя.

Сорви-голова между тем обернулся. Обеспокоенный приближением англичан, он отстегнул мушкетон.

– Внимание!.. – вполголоса обратился он к своим спутникам.

Затем раздался его свист, услышав который оба пони мгновенно остановились и замерли на месте.

Проворно соскочив с пони, Сорви-голова пристроил на седле ствол своего мушкетона и, наведя его на уланского офицера, осторожно спустил курок. Раздался сухой выстрел. Несколько мгновений Сорви-голова стоял не шелохнувшись, с широко раскрытыми глазами, словно желая проследить полет пули.

Офицер, сраженный на всем скаку, выпустил поводья и, взмахнув руками, опрокинулся на круп коня.

Лошадь шарахнулась в сторону, офицер, мертвый или тяжело раненный, свалился наземь, а обезумевший от испуга конь, подстегиваемый бьющимися о бока стременами, понесся куда глаза глядят.

– Благодарю вас, Сорви-голова! Может быть, это один из тех, кто убил моего отца! – воскликнул Поль Поттер.

Послышался второй выстрел.

То Фанфан, увидев, что Сорви-голова стреляет, решил последовать его примеру, без малейшего, впрочем, успеха.

– Эх! Чистый проигрыш, – проворчал раздосадованный мальчик.

Три кавалериста, скакавшие за лейтенантом, остановились, чтобы оказать ему помощь. Образовалась маленькая группа.

Бах!..

– Фью-ю-ю-ю-ю… – запела, разрывая воздух, пуля.

То снова выстрелил Сорви-голова.

В группе англичан поднялась на дыбы лошадь и, пройдя на задних ногах, подобно геральдическим коням, несколько шагов, грохнулась, подмяв под себя всадника.

– И второй! – с дикой радостью завопил маленький бур.

Бах!.. Это опять так же азартно выстрелил Фанфан – и опять так же успешно промахнулся.