— Постараюсь держать руки при себе.

В моем рту слегка пересохло.

— Я хочу есть.

Он перестал улыбаться.

— Я схожу вниз и принесу нам еды, пока ты переоденешься.

Я приподняла бровь.

— Несмотря на то, что мои выдающиеся способности спрятаны от взора, мое лицо все еще могут узнать. Я бы не хотел задерживаться внизу слишком долго, чтобы это произошло, — сказал он.

В самом деле, он вынул плащ из сумки и набросил его поверх крыльев — он не рискнул применить магию, чтобы убрать их. Он сказал, что уже использовал силу сегодня, но совсем чуть-чуть, чтобы это заметили, и мы в любом случае не вернемся в ту часть леса в ближайшее время.

Он натянул на голову капюшон, и я жадно впитывала вид теней вокруг его лица и исходящей от него угрозы, и крыльев.

«Смерть на быстрых крыльях». Так я назову картину.

— Я люблю, когда ты так смотришь на меня, — сказал он мягко.

Мурлыканье его голоса заставило мою кровь вскипеть.

— Как именно?

— Так, словно моя сила это не то, от чего нужно бежать без оглядки. Словно ты видишь меня настоящего.

Мужчина, который вырос, зная, что он был самым сильным Высшим Лордом в истории Прифиана, что он может разорвать разумы других в клочки, если не будет осторожен, и что он был один — один со своей силой, со своим бременем. Но этот страх был его сильнейшим оружием против угроз для его народа… Я задела его за живое, когда мы поссорились после Двора Кошмаров.

— Я боялась тебя поначалу.

Его белые зубы сверкнули в тени капюшона.

— Нет, не правда. Нервничала, возможно, но никогда не боялась. Я чувствовал неподдельный ужас достаточного количества людей, чтобы знать разницу. Может быть, поэтому я не смог держаться от тебя подальше.

Когда? Прежде чем я успела спросить, он ушел вниз, закрыв за собой дверь.

Было настоящим мучением сдирать с себя наполовину заледеневшую одежду, которая к тому же прилипла к мокрой от дождя коже, и я ударилась о косой потолок, соседние стены, и ушибла колено о латунный столбик кровати пока переодевалась. В комнате было так холодно, что мне пришлось раздеваться постепенно: заменяя заледеневшую рубашку на сухую, штаны на флисовые леггинсы, мокрые носки на толстые и милые, ручной вязки, доходившие мне до щиколоток. Нырнув в объемный свитер, который едва уловимо пах Рисом, я села на кровати, скрестив ноги, и стала ждать.

Кровать была не маленькой, но, конечно, недостаточно большой для меня, чтобы притворяться, что я не сплю рядом с ним. Особенно с его крыльями.

Дождь барабанил по крыше всего в нескольких дюймах сверху — ровный ритм для мыслей, которые сейчас пульсировали в моей голове.

Один Котел знал, о чем прямо сейчас Люсьен докладывал Тамлину, если уже не пару часов назад.

Я послала ту записку Тамлину… и он решил проигнорировать ее. Точно так же, как проигнорировал или отверг практически все мои просьбы, и действовал из своего искаженного понимания того, что он считал правильным для моего благополучия и безопасности. И Люсьен был готов забрать меня против моей воли.

Мужчины Фэ были собственническими, доминирующими, высокомерными, но конкретно мужчины Весеннего Двора… что-то прогнило в их воспитании, потому что глубоко внутри я знала: Кассиан мог давить на меня, испытывая мой предел, но если я скажу нет, тот он в тот же момент отступит. И я знала, что если… что если бы я постепенно чахла, и Рис ничего бы не сделал, чтобы остановить это, то Кассиан или Азриэль вытащили бы меня оттуда. Они бы забрали меня куда-нибудь, куда я захочу, а потом разобрались бы с Рисом.

Но Рис… Рис никогда бы не закрыл глаза на то, что со мной происходит, никогда бы не был таким заблудшим в своих суждениях, таким высокомерным и поглощённым только собой. Он понял, что из себя представляет Ианта с первого момента встречи с ней. И он понимал, каково это — быть в плену, быть беспомощным, и бороться, каждый день бороться с ужасом того и другого.