Персы и мидяне. Подданные империи Ахеменидов - Уильям Куликан (2010)

К пестрой смеси фрагментов искусства и культуры, созданной этими ценными открытиями, примыкают отдельные исторические данные из ассирийских летописей. Оказывается, например, что маннеи, несмотря на их родовую принадлежность, в первые три четверти VIII в. были силой, достаточно могущественной, чтобы отвлекать воинственные устремления Ассирии и Урарту. В век, прошедший между удачными походами против них Саргона II и падением скифских гарнизонов на маннейской территории, мы ничего не слышим о них, как о родовом организме, и, вероятно, предметы Зивие за одним исключением никоим образом не отражают историю самих маннеев. Этим исключением является пластинка из слоновой кости с вырезанным en creux[3] изображением царя, то ли получающим добычу, то ли готовящимся к войне. Он стоит под балдахином, принимая жезлоносца и оружейника с луком и стрелами, в то время как еще одна фигура подводит к нему быка. Скопированное из ассирийского источника (балдахин и священное дерево), это изделие прекрасно воспроизводит иранский стиль. Одежды с длинной бахромой и расшитыми боковыми вставками обнаружены на луристанских кованых изделиях, особенно в ряде золотых и бронзовых поясных пластинок, показывающих процессии фигур на ритуальных церемониях (см. рис. 7), выполненных в одном и том же неотделанном стиле, как на костяных изделиях из Зивие. В них используется набор художественных соглашений, связывающих Луристан и территорию Манна, и в этом свете кажется возможным, что жители этих двух районов в 1-м тысячелетии появились в результате одного и того же перемещения иранского народа. Два иранских племени, вовлеченные в политическую историю Манна и Луристана в VII в., скоро должны были прийти к господству над всем Западным Ираном.

Неизвестные в истории 2-го тысячелетия племенные названия «мадаи» и «парсуа», неразделимые для греков мидяне и персы, впервые появились в ассирийских исторических летописях IX в. до н. э. Правители этих двух племен платили дань Ассирии в правление Салманасара III (869–824 гг. до н. э.), и в то время, по-видимому, парсуа располагались южнее и юго-западнее озера Урмия, а мадаи – юго-восточнее восточных склонов гор Курдистана, распространяясь на восток на северо-западное плато, несколько севернее области, называвшейся Мидией во времена Ахеменидов. Тем временем парсуа переместились вниз по хребту Загроса и сформировали второй анклав в Центральном Загросе, на территориях, которыми предполагала править Ассирия (рис. 14). Саргон II установил ассирийские гарнизоны внутри территории парсуа, главным из которых был Хархар («крепость Саргона»), находившийся недалеко от современного Хамадана. Однако во времена Саргона парсуа уже занимали долины у подножия Бахтиарских гор, западнее Шустара и северо-восточнее Суз, неподалеку от эламской территории Аншана. Этот новый район поселения они называли Парсумаш. Постепенно здесь поселилась основная масса парсуа и в конце концов отобрала территорию Аншана у ослабевшего Эламского царства. Но в 692 г. мы все еще слышим о Парсумаше и Аншане, сражающихся как союзники против царя Ассирии Синаххериба.

Рис. 14. Ассирия и Персия в VIII–VII вв. до н. э.