Год, прожитый по-библейски - Джейкобс Эй Джей (2013)

Пастор начинает с собственных объявлений. Кафе открыто с восьми утра до одиннадцати вечера. Сегодня приезжает Рик Стэнли, сводный брат Элвиса Пресли. После объявлений он кладет руки на кафедру и начинает проповедь на день. И вот что интересно. Она какая-то… невыразительная. Ни обещаний адских мук, ни гомофобных замечаний, ни предупреждений о грядущем апокалипсисе.

Позже я прочел десятки проповедей Фалуэлла в интернете. И эта не сильно отличалась от остальных. Больше половины его речей вполне заурядны. Призыв передать эстафету подрастающему поколению. Предложение вести дневник молитв. Этический урок об оптимизме и еще один о терпении – с обоими мне трудно поспорить.

Тот же эффект я заметил после многочасового просмотра телепрограммы Пэта Робертсона «Клуб 700». Да, там встречаются безумные высказывания – например, «Давайте уничтожим Уго Чавеса». Но по большей части передача неотличима от обычной утренней телепрограммы: интервью с исполнителем госпелов или сюжет о здоровье в еженедельной рубрике «Стройная среда» (самый интересный факт, который я оттуда почерпнул: у Робертсона есть свой бизнес – «антивозрастные протеиновые блинчики»).

Это и есть главный секрет: радикальное крыло христиан гораздо скучнее, чем оно выглядит в представлении их либеральных критиков.

Сегодняшняя проповедь Фалуэлла связывает пятидесятую годовщину его церкви с понятием библейского юбилея, который происходит каждые пятьдесят лет. Он призвал нас стать «ловцами душ» и сосредоточиться на двухстах тысячах душ в районе Линчбурга.

Это не особо оскорбительная проповедь, но я бы сказал, что она не имеет никакого отношения к юбилею в библейском понимании. Тот связан с прощением долгов и возвращением собственности изначальному хозяину, социальной справедливостью, равновесием между богатыми и бедными. Фалуэлл же говорил о расширении своей церкви.

После службы любознательные могут поговорить один на один с кем-нибудь из пасторов Фалуэлла. Меня отправляют к Тому. Ему лет двадцать с небольшим. Уложенные гелем волосы торчат как у участника бойз-бенда и контрастируют с костюмом и галстуком.

Том работает в основанном Фалуэллом Университете Либерти, который расположен неподалеку. Либерти – потрясающее место, абсолютная противоположность моей снисходительной альма-матер, где мало кто волновался об оценках. В своде университетских правил можно найти такие пункты: «Шесть выговоров и штраф в двадцать пять долларов за посещение танцев, хранение и/или использование табака» и «двенадцать выговоров и штраф в пятьдесят долларов за посещение, хранение или просмотр кинофильмов с рейтингами R, X или NC-17[201] либо за проникновение в холл общежития для лиц противоположного пола».

Я решаю исправиться. Пора прекратить вранье, поэтому сообщаю Тому, что я еврей и пишу книгу о духовном поиске. Ему интересно. Спрашиваю, полезно ли будет просто следовать этическому учению Иисуса и не перерождаться.

– Следовать его учению – хорошо. Вы станете лучше, – говорит он. – Только этого недостаточно. Чтобы переродиться, надо принять Его. Я спасся, когда был в девятом классе школы. Тогда я уже был добрым христианином. Ходил в церковь. Поступал настолько этично, настолько мог. Я принял Иисуса здесь, – Том указывает на голову. – Но не здесь, – теперь он указывает на сердце. – Я промахнулся на сорок сантиметров. Он говорит страстно и убежденно, без капли иронии – я чувствую, что на меня это действует. Возможно, в целях самозащиты я поднимаю вопрос геев.

– У меня вызывает большие проблемы позиция Библии начет гомосексуальности, – говорю я.

И как-то неубедительно добавляю:

– У меня много друзей-геев.

– У меня тоже, – говорит Том.

Неожиданно. Пастор Фалуэлла, который тусуется с линчбургскими геями? Оказывается, Том имеет в виду бывших геев, которые стараются забыть о своей ориентации. Это уже понятнее.