Год, прожитый по-библейски - Джейкобс Эй Джей (2013)

Гил отнес тфилин эксперту, и выяснилось, что один из пергаментов был перевернут вверх ногами. Бог не ненавидел его – он просто подал знак.

И у каждого библейского закона тоже есть резон. Абсолютно рациональное объяснение.

– Я думал, мы не можем объяснить некоторые правила, – говорю я.

– Тот, кто это тебе сказал, не отличается глубоким умом, – заявляет Гил.

И еще надо помнить, что мелкие правила не менее важны, чем серьезные.

– Если бы ты изучал операции на мозге в мединституте, то соблюдал бы все правила? Или только «главные»? – вопрошает Гил.

Одна из раввинских дочерей задает вопрос:

– Почему мужчине так важно отращивать бороду?

– Потому что у Авраама была борода.

– У него еще и две жены было, – замечает дочь раввина.

– Прошу прощения, но одна была наложницей.

– У Соломона было семьсот жен, – встреваю я.

– Помолчи, – говорит Гил. – В те дни такое допускалось. Но потом это пришлось запретить, поэтому Иакова похоронили с Рахилью, а не с другими женами.

Дочка раввина не удовлетворена ответом. Гил делает вторую попытку:

– Если ты видишь человека с длинной бородой, знай, что он не воин. По-другому не бывает. С бородой нельзя драться. Ведь в первую очередь тебя схватят за нее. Это как рукоять на твоей голове.

Такого я еще не слышал. Гил делает большой глоток красного вина, выливая половину себе на бороду. Он встает, чтобы организовать первое блюдо – овощной суп. За столом начинаются обсуждения общих знакомых. Гил не очень доволен.

– Только священные темы!

– Но что такое священные темы? – спрашивает один из молодых русских. – Любая тема может быть священной.

Юноша уже успел насолить хозяину – все просил разрешения спеть русскую песню. И Гил выходит из себя.

– Ты и не представляешь, как горячо здесь бывает, – грохочет Гил. – Как-то раз у меня был парень из ешивы – вон там сидел, и все никак не мог угомониться. И я сказал: «Слушай, у меня два черных пояса по дзюдо». И знаете, что ответил это парень? «Правда? Я тоже владею боевыми искусствами». Я прыгаю на него, делаю захват, он синеет и хрипит: «Аааагххх». Тогда я его отпускаю, и с этого момента он становится милейшим из гостей. Так что… не… играй… с огнем, мальчик. Понятно?

Русский ничего не говорит.

Я думаю, амплуа Гила – хулиган, актер водевиля и харизматичный лидер одновременно. Он ультрарелигиозный Дональд Трамп, и это его комната для заседаний. Мне не перепадает от него настоящей головомойки – может, потому, что я член бывшей семьи. Он не называет меня ни «тупицей», ни «идиотом», как остальных. Только раз я становлюсь «дурнем», когда неправильно мою руки.

Я понимаю, как он стал лидером культа. От него невозможно отвести глаз. Если он рассказывает историю, то выпрыгивает из плетеного кресла, чтобы лучше донести мысль. Иногда смеется безо всякой причины. Во время молитвы расхохотался так, что покраснел – наверное, очень сильно радовался Богу. А еще он плачет. Говорил о знакомом раввине, остановился посередине предложения и плакал добрую минуту, пока остальные молча созерцали винные бокалы.

О своих буднях в роли предводителя секты он говорит нечасто. Неожиданно жалуется, как неудобно иметь сорок слуг.

– Знаете, что я повторял каждый день? «Боже, забери их отсюда!» Это такая заноза в заднице – каждый день объяснять сорока людям, что им нужно делать.

Когда выясняется, что одна из девушек говорит на американском языке глухонемых, он хвастается языком жестов, который изобрел, пока был лидером культа, и как это изобретение стало популярным в Нью-Йорке в 70-е годы.

– Я выяснил, что многие мои жесты оказались такими же, как в языке глухих. Например, слово «понимать».

Гил тычет двумя пальцами в ладонь.

– Это значит «тост», – говорит девушка.

Гил пожимает плечами.

– Ну, это было не самое важное мое изобретение.