Год, прожитый по-библейски - Джейкобс Эй Джей (2013)

Но ее вопрос все время крутится в голове. Я делаю это из-за библейского проекта? Или был бы рад помочь в любом случае?

Обличающий человека найдет после бо́льшую приязнь, нежели тот, кто льстит языком.

Притчи 28:23

День 179. Я все еще пытаюсь выполнять заповедь о недопустимости вранья. Это суровое испытание. Но Библия говорит, что всегда надо говорить правду. Люди оценят откровенность. Я должен следовать примеру библейских героев, которые шли на огромный риск, но старались не врать.

Возьмите пророка Нафана, который обвинил царя Давида. Это одна из самых драматичных историй в Библии. Давид дурно поступил со своим верным солдатом Урией: переспал с его женой Вирсавией, пока тот был на войне. Вирсавия забеременела. Чтобы скрыть это, Давид послал Урию на смерть.

Тогда Нафан, один из мудрейших людей царства, рассказал Давиду притчу. Жили два человека, богатый и бедный. У богатого было большое стадо, а у бедного одна овечка. Однажды к богачу пришел гость. Чем накормить его на ужин? Богач заколол единственную овечку бедняка.

Услышав притчу, царь Давид отреагировал, как и большинство людей: богач – ужасный человек. Он жаден и безжалостен.

И тут Нафан говорит Давиду: ты и есть богатый человек. Смысл истории Нафана таков: у царя Давида было все, включая многочисленных жен и наложниц, а он все равно решил украсть жену Урии.

Нафан очень сильно рисковал, критикуя царя в лицо. Он мог жестоко поплатиться. Но в этом случае правда сделала свое дело. Царь Давид осознал: пророк был прав. Это было злодеяние.

Как вы можете предположить, я далек от пророка Нафана. До сих пор я еще ни разу не обличал великих людей в лицемерии. Однако смог сократить объем безобидной лжи как минимум на треть.

Иногда дела идут хорошо, иногда не очень. Сегодня мы с Джаспером и Джули идем поужинать в пять вечера в заведение Homer’s. Это забегаловка с жидкокристаллической панелью, на которой все время показывают Nickelodeon.

Я разрезаю сосиску Джаспера, очень стараясь не касаться кожицы руками, потому что она нечиста. За соседним столом, как и почти за всеми остальными, сидит семья.

Папа в типичных для Верхнего Вестсайда штанах цвета хаки, мама с конским хвостом и трехлетняя девочка, которая возится с цветными карандашами.

– Джули Шенберг? – говорит женщина с хвостиком.

Это знакомая Джули, с которой они не виделись с колледжа. Следуют объятия, комплименты детям, представления супругов, обсуждение общих друзей.

После еды мы оплачиваем счет, и приятельница Джули говорит:

– Мы должны встретиться семьями, чтобы дети вместе поиграли.

– Обязательно, – соглашается Джули.

– М-м. Даже не знаю, – говорю я.

Знакомая Джули нервно смеется, не зная, как реагировать на мои слова.

Джули буравит меня взглядом.

– Кажется, вы славные люди, – говорю я. – Но в данный момент я не очень хочу заводить новых друзей. Так что, пожалуй, я откажусь.

Пару недель назад я прочел книгу под названием «Радикальная честность»[161] о том, как говорить правду в любых ситуациях. В ней пишут, что полная откровенность вызывает скачок адреналина, сравнимый с ощущениями от посещения аттракционов Six Flags[162]. Так волнуешься, что даже страшно. Я это почувствовал. Я слышал собственные слова, но они казались нереальными, словно я участвовал в постановке экспериментального театра.

Джули больше не испепеляет меня взглядом. Она слишком разозлилась, чтобы вообще смотреть в мою сторону.

– Мне не хватает времени, чтобы видеться со старыми друзьями, поэтому не хочу обещать больше, чем могу выполнить, – говорю я, пожимая плечами.

И добавляю, чтобы разрядить обстановку:

– Я просто сказал правду.

– Ну, лично я буду рада с вами увидеться, – говорит Джули. – Эй Джей может остаться дома.

Приятельница Джули выталкивает коляску из кафе, бросая взгляд через плечо.