Шерлок Холмс и Священный Меч - Томас Фрэнк (1980)

Грей ехал впереди, видимо, подсчитывая, сколько раз ему приходилось сопровождать на экскурсию всяких идиотов. Вот тут-то из ближайшего шатра и вышел высокий бородач, одетый в длинный развевающийся балахон из какой-то, как мне показалось, тончайшей ткани. Это одеяние было перехвачено широким поясом из серебряных пластин, к которому крепились узорчатые ножны с вложенной в них кривой саблей. На ногах у него были расшитые туфли с острыми мысками. Настоящий денди пустыни, подумал я. За ним следовал другой мужчина с неухоженной черной бородой. Щеку его – от виска к носу – пересекал кривой шрам. Затягиваясь, рана, видимо, оттянула веко вниз, что сильно безобразило лицо.

Пока я смотрел на них, второй бородач вытащил из-за кушака кривой кинжал. Издав громкий предупреждающий вопль, я выхватил из переметной сумы свой медицинский саквояж и изо всех сил швырнул в нападающего: сумка попала ему в голову как раз в тот миг, когда он, выхватив кинжал, бросился на обернувшегося на мой крик высокого араба.

Возможно, именно моя сумка помешала второму арабу нанести фатальный удар. Кинжал скользнул по длинной рубахе и, вскрикнув от боли, первый араб ударил нападавшего ногой в пах. Затем на солнце сверкнула выхваченная из ножен сабля и раздался глухой звук, похожий на удар топором по животному на бойне. В следующий миг нападавший уже валялся на земле с почти перерубленной шеей, откуда ручьем хлестала кровь.

Я не раздумывая соскочил с седла и помчался за своей сумкой. Высокий араб привычным движением вытер свою саблю об одежду, убрал ее в ножны. На груди у него, пропитывая ткань рубахи, расползалось красное пятно; очевидно, он был ранен.

Подъехал Грей и попытался оценить ситуацию. Тем временем из шатров выбежало несколько бедуинов, вооруженных кинжалами и ружьями. Пока я проверял содержимое сумки – все ли там осталось неповрежденным, – они чуть было не расправились со мной. Раненый что-то резко сказал на неизвестном мне языке, по всей вероятности, арабском, и они тут же успокоились. Исполненный достоинства бородач собирался что-то мне сказать, но я опередил его.

– Сэр, я Джон Ватсон, доктор медицины. Вы ранены, и я должен вас осмотреть.

Я и сам не знаю, чего рассчитывал добиться своими словами, ведь я говорил, естественно, по-английски. Но у меня не было времени разводить церемонии. Я надорвал рубаху со стороны правой груди, где алела довольно большая, хотя и не смертельная рана. Бедуины громко зароптали, но тут же замолчали, подчинившись знаку моего пациента. По своему обыкновению они образовали полукруг и стали пристально за мной наблюдать. Если арабы не могут в чем-то участвовать, они становятся внимательными зрителями. Грей, к которому полностью возвратилось его обычное хладнокровие, убрал руку с кобуры своего армейского револьвера.

Я показал одному из окружавших меня бедуинов, как нужно держать флакон с антисептической жидкостью, составленной на основе перекиси водорода. Изо рта бедуина так несло чесноком, что, не будь у меня под рукой ничего лучшего, я мог бы использовать его дыхание в антисептических целях. Его глаза были широко раскрыты от испуга, он словно против своей воли вынужден был принимать участие в некоем чародействе. Бедняга, похоже, чувствует себя жертвой, предназначенной на заклание, подумал я, вынимая пробку из флакона и показывая ему, как лить жидкость на тампон. Когда я остановил кровь, моим глазам открылась довольно большая рана, пришлось усердно поработать тампоном.