Визит старой дамы - Дюрренматт Фридрих

Оба слепца. Мы Коби и Лоби. Мы Коби и Лоби.

Илл. Я их не знаю.

Оба слепца. Мы очень изменились. Мы очень изменились.

Дворецкий. Назовите свои имена.

Первый слепец. Якоб Хюнлейн. Якоб Хюнлейн.

Второй слепец. Людвиг Шпар. Людвиг Шпар.

Дворецкий. Ну так как же, господин Илл?

Илл. Я их не знаю.

Дворецкий. Якоб Хюнлейн и Людвиг Шпар, узнаете ли вы господина Илла?

Оба слепца. Мы слепые. Мы слепые.

Дворецкий. Узнаете ли вы его по голосу?

Оба слепца. Мы узнаем его голос. Мы узнаем его голос.

Дворецкий. В тысяча девятьсот десятом году я был судьей, а вы — свидетелями. Что вы показали тогда под присягой в суде Гюллена?

Оба слепца. Что мы спали с Кларой. Что мы оба спали с Кларой.

Дворецкий. В этом вы присягнули передо мной, перед судом, перед Богом. Это была правда?

Оба слепца. Мы дали ложную присягу. Мы дали ложную присягу.

Дворецкий. Почему вы солгали, Людвиг Шпар и Якоб Хюнлейн?

Оба слепца. Нас подкупил Илл. Нас подкупил Илл.

Дворецкий. Чем?

Оба слепца. Литром водки. Литром водки.

Клара Цаханассьян. Расскажите же, Коби и Лоби, что я с вами сделала?

Дворецкий. Расскажите.

Оба слепца. Дама приказала нас разыскать. Дама приказала нас разыскать.

Дворецкий. Верно. Клара Цаханассьян приказала их искать. По всему свету. Они эмигрировали: Якоб Хюнлейн в Канаду, а Людвиг Шпар в Австралию. Но она их нашла. Что же она с вами сделала?

Оба слепца. Она отдала нас Тоби и Роби. Она отдала нас Тоби и Роби.

Дворецкий. Что с вами сделали Тоби и Роби?

Оба слепца. Кастрировали и ослепили. Кастрировали и ослепили.

Дворецкий. Таково это дело: перед вами — судья, ответчик, два лжесвидетеля и судебная ошибка, совершенная в тысяча девятьсот десятом году. Я правильно все осветил, истица?

Клара Цаханассьян (встает). Да.

Илл (топает ногой). Но срок давности миновал, все это было в незапамятные времена. Старая дурацкая история.

Дворецкий. Что стало с вашим ребенком, истица?

Клара Цаханассьян (тихо). Он прожил всего год.

Дворецкий. А с вами?

Клара Цаханассьян. Я стала проституткой.

Дворецкий. Почему?

Клара Цаханассьян. Меня обрек на это суд.

Дворецкий. И теперь вы требуете, чтобы свершилось правосудие?

Клара Цаханассьян. Да. Теперь мне это по средствам. Город Гюллен получит миллиард, если кто-нибудь убьет Альфреда Илла.

Мертвая тишина. Жена Илла бросается к мужу и обнимает его.

Госпожа Илл. Фреди!

Илл. Как ты можешь этого требовать, моя колдунья? Ведь позади такая длинная жизнь…

Клара Цаханассьян. Жизнь позади длинная, но я ничего не забыла. Ни Конрадова леса, ни Петерова сарая, ни кровати вдовы Болл, ни твоего предательства. Мы уже старики, ты опустился, а меня искромсали хирурги. И теперь я хочу свести с тобой счеты, ты сам выбрал свой путь, а я свой не выбирала. Только что, сидя в лесу, где прошла наша юность, ты хотел вернуть прошлое. Ну вот, я его возвращаю тебе, но требую правосудия — правосудия в обмен на миллиард.

Бургомистр (встает бледный, с достоинством). Госпожа Цаханассьян! Мы пока еще живем в Европе, и мы христиане. От имени города Гюллена и во имя гуманизма я отвергаю ваше предложение. Лучше быть нищим, чем палачом.

Бурные аплодисменты.

Клара Цаханассьян. Я подожду.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Все тот же городишко. В глубине фасад гостиницы «Золотой апостол» с обшарпанной лепниной в стиле модерн. Балкон. Справа — вывеска «Альфред Илл. Магазин». Под вывеской — грязный прилавок, за ним полки, забитые всяким хламом. Когда кто-нибудь входит в условно обозначенную дверь, тонко звенит колокольчик. Налево вывеска: «Полиция». Под ней дощатый стол, на нем телефон. Два стула. Утро. Роби и Тоби, как всегда жуя резинку, проносят через сцену в гостиницу траурные венки и букеты.