Дочь Льва - Чейз Лоретта (2005)

Несомненно, ему тоже не пришло в голову, что ты откажешь мне. Я поставил тебя, мягко говоря, в очень неудобное положение.

Зачем он взваливает на свои плечи всю ответственность за случившееся? Ведь она сделала все по своей воле. Эшли благородно предложил ей замужество, она отказалась. Больше он ничего ей не должен – и не был должен. Ей хотелось нежно погладить его разбитые скулы и губы.

– Твои глаза, – снова заговорил Эшли, – так много выражают, но иногда даже мне не удается понять их язык. А мы с тобой не успели придумать жесты для передачи более глубоких мыслей и чувств. Несправедливо, что все бремя слушания и понимания ложится на тебя. Я когда-то обещал тебе, что вернусь, чтобы научить тебя читать и писать. Ты помнишь?

Это было перед его отъездом. В то утро, которое было даже мучительнее, чем нынешнее.

– Возможно, – сказал он, – мне следует задержаться здесь на некоторое время, Эмми, чтобы научить тебя. Забудь о прошлой ночи. Забудь об этом утре. И будем снова добрыми друзьями. Братом и сестрой, как было когда-то.

Она печально улыбнулась. Потом указала на себя и, раскрыв перед собой ладони, как книгу, сделала вид, что читает. Потом обмакнула воображаемое перо в воображаемую чернильницу и сделала вид, что пишет.

– Ты умеешь читать и писать? Кто научил тебя, Эмми?

Люк?

– Да.

– Чтоб его черти взяли! – вознегодовал Эшли, а она пожала плечами. – Значит, я ничего не могу для тебя сделать? Сильная, самостоятельная Эмми. Ты всегда была такой. Глупо было бы считать тебя слабой и ранимой только из-за того, что ты не можешь слышать и говорить. Возможно, мне следовало бы спросить, чему я могу научиться у тебя. Мы всегда хотели научить тебя, Эмми, научить обращаться с людьми. Но возможно, нам самим следовало бы учиться у тебя. Если бы мы научились твоему молчанию, то нам удалось бы научиться и твоему покою. Как тебе живется в твоем безмолвном мире? Тебя это не тяготит? Ты нашла смысл в молчании. Ты человек особенный, Эмми, и такого сильного характера, как у тебя, я еще не встречал.

Он говорил и говорил, как это бывало всегда. А она понимала его, возможно, потому, что любила смотреть на него. Сильной она себя отнюдь не чувствовала. Более того, сейчас она даже жалела, что не поддалась уговорам. У нее был бы Эшли – на всю жизнь. Он был бы ей товарищем, любовником, мужем. Нет! Он все равно не принадлежал бы ей целиком, даже если бы она согласилась выйти за него замуж. Эшли уже отдал свое сердце.

Оно похоронено вместе с его погибшей женой. То, что досталось бы на ее долю, никогда не принесло бы ей счастья, особенно если он предлагает себя из чувства долга, ответственности, которую она сама взвалила на него.

– Возможно, когда-нибудь я научусь молчанию, – сказал он, весело подмигнув ей здоровым глазом, отчего стал похож на прежнего Эшли. – А тем временем следовало бы попробовать научить тебя говорить, Эмми. Неплохой был бы подарок, а?

Она закусила нижнюю губу.

– Ты никогда не пыталась говорить? – спросил он, чуть наклонившись к ней. – Мне кажется, это возможно.

Знаешь, Эмми, ведь ты издаешь звуки, особенно когда смеешься. Наверное, ты смогла бы говорить, если бы слышала. Ты когда-нибудь пыталась?

– Когда была совсем маленькой, я немного говорила, – сказала она жестами.

– Ты? – Он удивленно взглянул на нее. – Ты умела говорить? И слышала, Эмми? Что же произошло?

– У меня была сильная лихорадка, – как могла, объяснила она. – И после этого я перестала слышать.

– Черт возьми! – воскликнул он. – Я этого не знал.

Ты помнишь звук, Эмми? Ты помнишь речь?

– Нет, – печально ответила она. – Нет, я была слишком мала.

– В таком случае ты наверняка сможешь снова заговорить, Эмми, – с мальчишеским энтузиазмом снова произнес он. – Ты не пробовала?