Продавец красок - Александр Тарнорудер

– Как там было по философии: «Проверкой выдвинутой гипотезы является правильно поставленный эксперимент». А как его поставишь? Покрасить кому-нибудь комнату в Twenty Carats[49] и посмотреть, что он найдет на улице: кольцо с бриллиантом или золотой браслет? Или продать Desert Fire[50] и ждать, пока дом дотла не сгорит? А что может означать Star Magnolia[51]? Что эта самая магнолия свалится на голову, или под ее сенью явится прекрасная фея в прозрачной тунике с фисташковым мороженым и персиковым ликером? Покрасишь чего в Pecan Smell[52], а потом выяснится, что смерть наступила от аллергии на ореховое масло.

– А жениху что всучил?

– Stormy Sea[53], но я тут ни при чем – сам выбрал.

– Значит, под твоим неусыпным оком. Ну и что дальше делать будем?

– Понятия не имею, у тебя-то идеи есть?

– Давай с папкой закончим, осталось всего ничего.

– Давай, может, придет что-нибудь в голову. Это что у тебя?

– Заметка из местной прессы: «Школьный охранник подозревается в совершении развратных действий по отношению к девочке шести лет». Читать дальше?

– Гадость какая. А фото есть?

– Нет, конечно.

– Жаль.

– Нет, погоди, – переворачиваю страницу, – есть, только со спины сфотографировали, затылок один.

– Дай сюда! – вырывает у меня газету и соображает что-то. – Сейчас я тебе его морду покажу.

Владик бросает вырезку на стол и начинает лихорадочно перебирать пластиковые конверты.

– Вот, полюбуйся! Я его и со спины узнаю, – протягивает мне заметку о ночной аварии. – Мусор – он и есть мусор. Скотина.

Мне в этот момент приходит в голову вопрос: а что бы я сама придумала, если бы мне представилась возможность сделать с ним все, что я захочу? Руки оторвала? Или, может быть, яйца отрезала? Или сожгла, как мусор? Или таскала бы на допросы шестилетнего ребенка и спрашивала: «Скажи, деточка, где злой серый волк тебя укусил?»

– Поехали дальше, – говорю, – всего два конверта еще: «Иск на сумму семь миллионов предъявлен двум охранникам».

«Не укладывается в сознании, как простое судебное слушание дела двух разведенных супругов о содержании девочки в суде по семейным конфликтам может превратиться в жестокое столкновение. Врач из больницы города N предъявил на этой неделе судебный иск в семь миллионов шекелей. Ответчики – двое охранников, работающих в суде. В иске сказано, что безо всякой причины ответчики набросились на истца и нанесли ему тяжелые физические и душевные травмы».

Из иска. «В процессе судебного разбирательства в зале суда в непосредственной близости от истца находился охранник. Перед концом, когда бывшая жена истца закончила говорить, истец поднял руку и попросил слова. Охранник схватил истца за руку и попытался заставить опустить руку. По утверждению адвоката, судья не прореагировала на просьбу истца об удалении охранника. Напротив, другой охранник пришел первому на помощь, и истец был удален из зала суда».

Из заявления адвоката. «Истец не представлял никакой опасности для окружающих или для бывшей супруги и не вел себя агрессивно. Напротив, он был образцом сдержанности: не делал ни провокаций, ни заявлений с места. Он всего лишь потянулся вынуть бутылку воды, чтобы принять лекарство, когда на него снова набросились двое…»

– Хватит, хватит, не могу больше эту чушь слушать! – взмолился Владик. – Суд тоже наша фирма охраняет, знаю я этих ребят, и случай этот знаю. Мужики рассказывали, как этого бесноватого скрутили. Он в приемном покое работал. Нам Вики рассказывала, что ее сын как-то упал в школе на перемене и ногу сломал. Ей позвонили, сказали, чтобы в больницу ехала. Примчалась: парень один лежит, вокруг никого; одну ногу сломал, другую так рассадил, что зашивать надо, локти тоже в кровь ободраны. Она, естественно, крик подняла, чтобы подошел кто-нибудь – так выходит к ней доктор этот, с позволения сказать, и говорит: «На рентген надо». Она: «Так и везите! Чего дожидаетесь?!»

– И что?